Вопрос о возможном чрезмерной зависимости от Китая является поводом для его анализа.

Главным аргументом тех, кто считает, что постепенный вынужденный уход с европейского рынка с последующей компенсацией потерь за счет увеличения поставок в Китай является опасение возникновения монополизма с его стороны.

По мнению сторонников новой версии китайской угрозы, слишком сильная зависимость от Китая приведет к появлению желания у него к продавливанию как можно более низких цен на энергоносители. Соответственно в условиях санкций и постепенной диверсификации энергопоставок Европой Россия может быть поставлена в положение, когда с одной стороны сокращается ее присутствие на европейском направлении, а с другой Китай, получив доминирующее положение как потребитель, будет продавливать как можно более низкие цены на поставляемые из России углеводороды. Поскольку львиная доля бюджета России пока наполняется продажей энергоносителей, у Москвы не останется выбора, кроме как вынужденно согласиться на условия Пекина, естественно, в ущерб своим интересам.

Но так ли обстоит действительность на самом деле?

Прежде чем ответить на этот вопрос следует разобраться в том, насколько зависим сам Китай от поставок из России. Для этого оценим долю добываемого им газа самостоятельно, а также импортируемого по трубопроводам и посредством терминалов. Обратимся к оценкам правительственного агентства КНР Синьхуа [1].В истекшем году объем импорта Китая природного газа вырос на 25% по сравнению с показателем 2012 года и достиг 53 млрд кубометров, объем потребления составил 167.6 млрд кубометров. Уровень зависимости Китая от поставок этого энергоносителя впервые превысил отметку в 30% и достиг 31.6%. Такие данные приведены в докладе, опубликованном на днях Технико-экономическим институтом Китайской национальной нефтегазовой корпорации.

Кроме того, по оценкам [2] видно, что:

«Если смотреть объективно, то сегодня около 77% потребления Китай удовлетворяет с помощью собственной добычи. 11% потребления удовлетворяется через трубопроводный импорт, и еще 12% удовлетворяется импортными поставками газа через терминалы. Есть также и возможность приобретения газа на спотовом рынке»

При этом потребление Китая, темп роста которого превосходит его внутреннюю добычу, означает все большую зависимость от импорта. Причиной увеличения потребления газа является не только бурно развивающаяся промышленность Поднебесной, но и путь ее руководства на постепенное замещение газом уголь, что позволит повысить как энергоэффективность, так и решить острые экологические вопросы, связанные с его использованием. Кроме того, по данным Синьхуа [3]:

«…Китаю потребуется в 2.5 раза больше природного газа к концу текущего десятилетия. Согласно сообщению на сайте китайского правительства, в КНР ожидают, что потребление газа в Китае вырастет до 420 млрд куб. м. в год к 2020 г.»

То есть фактически потребление газа за 7 лет вырастет приблизительно на 250 млрд. кубометров газа в год. Тогда за счет чего Китай намерен нарастить такой объем в условиях увеличения зависимости от импорта? Общий объем импортируемого газа к 2020 году в Китай составит не менее 100 млрд. кубометров через трубопроводы и 50 млрд. кубометров СПГ. В частности доля импорта должна быть увеличена за счет туркменского направления [4].

«…к 2020 году, по договоренности 2013 года, поставки газа из Туркмении должны достигнуть 65 миллиардов кубометров. На 2012 год туркменский газ составлял более половины всего импортного газа в Китае»

Таким образом около 85 млрд. кубометров будет импортировать из других направлений — России, Катара, Мьянмы, Австралии, Индонезии, Малайзии, Йемена. Особняком здесь следует выделить Россию, которая согласовала с Пекином контракт [5] стоимостью $400 млрд. за 30 лет c объемом поставок 38 млрд. кубометров газа в год. При этом речь идет только о восточном маршруте. В случае реализации «западного» маршрута объем может быть увеличен. Так в 2009 году между ОАО «Газпром» и китайская компания CNPC было подписано рамочное соглашение об основных условиях поставки природного газа из России в Китай, в соответствии с которым предполагается экспорт на китайский рынок до 68 млрд. кубометров газа в год.

Обеспечивать потребность собственной экономики Китай намерен не только путем наращивания добычи традиционного природного газ. В частности Пекином поставлена цель к 2015 году добыть 6.5 млрд. кубометров сланцевого газа, а к 2020-му нарастить его добычу до 60-100 млрд. Однако следует не забывать, что быстрый рост экономики КНР продолжится и после 2020 года, следовательно, не исключен вариант, что доля импорта может увеличиваться быстрее, чем наращивание собственной добычи всех видов газа. Поэтому высока вероятность в среднесрочной перспективе реализовать намеченные соглашением от 2009 года максимальные объемы поставок российского «голубого топлива».

Из сказанного можно сделать немаловажный вывод. Потенциально, при условии выхода восточного маршрута на мощность 38 млрд. кубометров в год к 2018 или 2020 году, доля России в импортируемом Китаем газе составит около 25%, а общая доля в потреблении КНР на уровне 9% с потенциалом роста. Поскольку пока нет оснований считать, что у нашего соседа в ближайшие десять лет скорость роста экономики и собственной добычи газа уравняются, логично предположить продолжение увеличение зависимости от импорта. В таком случае, с учетом реализации соглашений от 2009 года, доля российского газа на китайском рынке также может возрасти.

При этом следует дать не только экономическую оценку взаимодействию обеих стран в энергетической сфере, но и геополитическую. В частности, у России перед остальными конкурентами на китайском рынке есть преимущество связанное с отсутствием необходимости везти газопроводы через промежуточные страны-транзитеры. С учетом глобальных рисков по типу «цветных революций», подозрительно происходящих именно в тех странах, которые важны по разным причинам для основных стратегических противников тех же США — России и Китая, — данный аспект крайне важен. Отсутствие транзитеров существенно снижает геополитические риски, поэтому контракт с Россией имеет в этом смысле колоссальное преимущество по сравнению с другими странами. Например, для доставки СПГ из Катара — одного из основных поставщиков газа в Китай — нужно, чтобы СПГ-танкеры прошли через Ормузский и Малаккский проливы, что само по себе сопряжено со значительными рисками. В первом случае, если в регионе Персидского залива начнется война с участием Ирана, то Ормузский пролив может быть заблокирован. Малаккский пролив, через который поставляется львиная доля транспортируемых углеводородов, тоже крайне чувствительное и уязвимое место для Китая. Наличие седьмого флота ВМС США представляет наибольшую угрозу Пекину, поскольку в случае политических осложнений американской военно-морской группировке не составит труда взять под контроль это «бутылочное горлышко». В этом случае последствия для китайской промышленности и экономики в целом могут быть катастрофическими.

Чуть меньше, но также чувствительна география пролегания газопровода из Туркменистана, проходящего по территории двух стран-транзитеров — Узбекистана и Казахстана. Риск возникновения в этом регионе крайне нестабильной обстановки показан на примере событий Киргизии в 2005 году. Кроме того, наличие рядом неспокойного Афганистана добавляет напряженности в регионе. Если не принимать в расчет добычу собственного газа, то поставки из России смотрятся в геополитическом отношении наименее рискованными.

***

На основании изложенного подведем итоги. Анализ экономических и геополитических особенностей транспортировки энергоносителей в Китай в совокупности с учетом увеличения импортозависимости последнего в среднесрочной перспективе, дает основание оценивать риск попадания в зависимость от воли Пекина как невысокий, вследствие стратегической необходимости для руководства Китая достичь энергетической безопасности путем достижения максимальной диверсификации поставок углеводородов, обеспечения безопасности маршрутов их транзита, его бесперебойности, а также изменение структуры энергопотребления при постепенном отказе от угля в пользу более экологически чистого и энергетически эффективного газа. В стратегии КНР Россия будет играть одну из ключевых ролей. При этом необходимость для России поиска новых рынков сбыта на фоне ухудшения отношений с Европой обуславливает обоюдную выгоду от сотрудничества. В таких устойчивых отношениях будет обеспечиваться обоюдовыгодная взаимозависимость двух держав без существенного риска возникновения диктата одной стороной своих условий другой. Подобный вывод напрашивается еще и потому, что в свете давления США, чья агрессивность растет обратно пропорционально их возможностям, связи между РФ и КНР будут усиливаться как минимум в обозримом будущем.

Источники:

[1] http://russian.news.cn/economic/2014-01/31/c_133087113.htm

[2] http://www.gazeta.ru/business/2013/12/05/5785557.shtml

[3] http://news.xinhuanet.com/english/china/2014-04/23/c_133284178.htm

[4] http://ria.ru/analytics/20140519/1008387151.html

[5] http://itar-tass.com/ekonomika/1202314

Источник: Константин Стригунов