Как ученые в карельской деревне выводят новые сорта картофеля и тестируют буренок на чистокровность
На единственной в Карелии сельскохозяйственной опытной станции в поселке Новая Вилга работают кандидаты наук. Они десятилетиями занимаются получением картофеля, устойчивого к вирусам, грибкам и бактериям. Трудятся за небольшую зарплату практически на одном энтузиазме. О том, какие идеи движут этими людьми и о чем они мечтают, узнал корреспондент «Русской планеты».
Поселок наш с тобою
Москвичка Александра Камова, которая предпочла мегаполису карельский поселок в полторы тысячи человек, каждый день к 8 утра спешит к росткам картофеля и пробиркам.
– Вообще-то, я закончила Тимирязевскую академию. А сюда приехала из Москвы по зову сердца, — объясняет Александра.
– Что же это за такой зов сердца? У большинства он работает в обратном направлении.
– История забавная получилась, — она ловко набрасывает белый халат. — Мой муж из Петрозаводска. Мы с ним познакомились в 2004 году на юге. Я отдыхала в детском лагере, он был вожатым. Дня три пообщались, разъехались. А потом в 2010 году благодаря социальным сетям списались. Я уже к тому времени работала в Москве. И он был командирован в Москву. Когда он приезжал, мы встречались и гуляли. А в 2012 году вместе отдохнули — съездили в Питер, Карелию, вспыхнули чувства. В декабре этого же года я, не раздумывая, переехала сюда.
– А как в Новую Вилгу попали?
– Когда я приехала в Карелию, устроилась сначала в ландшафтную фирму (я закончила академию по специальности «агрономия», но специализация у меня была «луговые ландшафты и газоны»). Проекты рисовали. Но работа эта сезонная — на лето. Подумала, надо что-то менять. Случайно в Интернете увидела, что требуется агроном, позвонила ради любопытства. Думаю, неужели еще где-то требуется агроном? Сначала подумала, наверное, это не для меня. Потом мне перезвонили, сказали, чтобы приезжала. С тех пор я агроном, биолог. В лаборатории работа есть круглый год.
В отделе семеноводства Александра готовит рабочее место, берет пробирки с ростками картофеля, спиртовку и другие приборы. Здесь она занимается изучением сортов картофеля и выведением новых. Чтобы вырастить сорт из пробирки для продажи, нужно 5 лет. Первый год размножают в пробирках, на следующий в теплицах, потом три года на огороде. Работа, как признаются молодые ученые, кропотливая и круглогодичная.
– Картошку любите? — пытаюсь подколоть.
– Конечно, кто ж ее не любит, — дает ожидаемый ответ и смеется. — Правда, иногда бывает, глаза бы мои на нее не глядели. Но это временно, например, когда горячий сезон фитопрочисток (удаление инфицированных растений. — Примеч. авт.). Но картошка — наш «второй хлеб». Из сортов любимые — «Ред Скарлет» — красный картофель и «Латона» — белая.
Станция занимается продажей семенного картофеля фермерам, сельхозпроизводителям, дачникам. Они приезжают за обычными семенами, которые стоят по 40 рублей за килограмм. В Карелии самые популярные сорта: «Холмогорский», «Онежский», «Невский». Они дают неплохие урожаи, которые невозможны без удобрений и должного ухода. Семенной материал картофеля существует, как правило, несколько лет, 7-10 максимум. А потом он вырождается. Он также болеет, как и человек. Задача лаборатории — с помощью химических препаратов и веществ получить чистые сорта. Сначала они растут в пробирках, позже их высаживают в горшки, а уже после пересаживают в землю, и получаются мини-клубни. Вот такие мини-клубни на рынке сейчас стоят около 30 рублей за одну штуку. Такой первоначальный сорт является чистым. И, конечно, купить его может не каждый, поэтому его размножают.
– Стать агрономом — это не была мечта с детства. Хотя у меня мама биолог, брат с сестрой пошли по пути агрономов, судьба, значит. Одно из моих недавних личных достижений — поступление в аспирантуру, — поджигает спиртовку Александра. — Я мечтаю запатентовать свой сорт. Я уверена, у этой опытной станции все впереди.
Одно из перспективнейших направлений работы карельской государственной опытной сельскохозяйственной станции — диетическое питание. Уже выведены опытные образцы картофеля с фиолетовыми прожилками внутри, который рекомендуют употреблять диабетикам из-за высокого содержания белка.
– У нас есть сорта, рекомендованные для диабетиков, чем не инновации, чем не шаг вперед? Во всем мире диабет — большая проблема. Перспективы есть, только оборудование старое, советских времен.
Бульба и яблони
Вдруг со стеклянным грохотом прямо мне под ноги падает коробка с пустыми пробирками. Ощущение, что вокруг образовалась гора мелких стекол, оказалось ложным. На удивление, ни один из сосудов не разбился. Колбочки летели с высоты стула, старая деревянная ножка которого отвалилась.
– Не волнуйтесь, я соберу, — с улыбкой кинулась исправлять неловкую ситуацию другая молодая исследовательница и коллега Александры Наталья Парфенова. Она тоже переехала к мужу, но только не из столицы, а из глубинки, из карельского города Кемь. Там она два года трудилась школьным учителем биологии и географии. Когда нашла работу в Новой Вилге, обрадовалась.
– Эта работа меня сразу заинтересовала, но профессию учителя я не откидываю. Я хочу и там, и здесь. От учителя сложно отказаться, я вернусь к этому чуть позже. Просто у меня есть и другая возможность, другая работа. Надо начать, заложить какой-то опыт.
– Где вы сейчас живете?
– В Петрозаводске у меня квартира в ипотеке. Мы встаем обычно в 6:30. Завтракаем. В 7:20 мы уже выходим на остановку, и там нас забирают на служебном транспорте. Я всегда хотела ближе к земле. Чем быстрее я сбегу из Петрозаводска, тем лучше. Хочется земли, дом, хозяйство, свой колодец. Мы планируем переехать, конечно.
– Почему вы хотите переехать в деревню, сейчас, наоборот, все стремятся в город?
– Это земля, работа. Тяжело мне мыслить себя без работы. Вот я прихожу домой и мне сложно сесть и смотреть телевизор, могу посмотреть только пока посуду мою. Мне обязательно нужна земля, нужно посадить дерево. У дедушки был огромный сад в Белоруссии. На Второй мировой войне расстреляли всю семью, сад отобрали. Был очень жестокий голод. А сейчас утром встаешь и понимаешь, что мужчину нужно накормить, ребенка нужно накормить. Мы те люди, которые пытаются накормить всю страну.
Сейчас Наталья выбирает место для строительства дома. Главный критерий — хорошая земля, чтобы можно было возделать огород и яблоневый сад.
– Любимое дерево у вас, наверное, яблоня?
– Да, яблоневый сад — это моя мечта. Директор смеется и называет меня «бульбашом» (от белорусского «любитель картофеля». — Примеч. авт.). У меня белорусские корни. Но сейчас я работаю с топинамбуром. У нас в пробирках его очень мало. Это очень прихотливое растение — не приживается, гниет, покрывается плесенью. У нас оно в полях пока что есть. В пробирку определить его очень сложно. Очень интересное растение. Им занимается весь мир, кроме России. Это тоже важно для диабетиков.
На выживающей станции
Наталья Парфенова трудится здесь чуть больше года. Пока лишь заложена основа ее будущих достижений, и есть, с кого брать пример. Она рассказывает о своей начальнице, которая совместно с университетом разработала новый сорт «Онежский».
К нам подходит директор станции, доктор сельскохозяйственных наук Зинаида Котова. В 2009 году она защитила диссертацию на тему технологических аспектов выращивания картофеля для Северо-Запада.
– Мой сорт «Сударыня» в соавторстве хорошо идет, — подчеркивает достижения Зинаида Котова. — И в прошлом году получили лицензию на «Онежский» — авторское свидетельство. У нас на подходе много чего. Мы сами занимаемся селекцией.
– Работать тяжело, да еще в таких условиях, — рубит правду Наталья. — Станция выживает на копейку. Директор этого вам не скажет — профессиональная гордость. Это первый директор, который станцию подняла с колен после развала в 90-х. Сначала она работала лаборантом, перебирала картошку. Прошло множество руководителей, которые разоряли станцию. Они оставили огромные долги. А эта женщина много училась. Условия тогда были невыносимые. Были долги, она поехала в Москву и отстояла станцию.
Несколько лет назад здесь работало около 60 человек. Сейчас в три раза меньше. Все разбежались. Ушла почти вся старая школа. Энтузиазм и силы кончились.
– Идет перешептывание в столовой — насколько мы здесь продержимся, даже ставки делают, — рассказывает младший научный сотрудник отдела семеноводства картофеля Наталья. — Сейчас моя зарплата чуть больше восьми тысяч рублей. С надбавками выходит чистыми 15.
По словам Натальи, в прошлом году станция впервые вышла на ноль из огромных долгов. А дело шло уже к тому, чтобы арестовать счета и заморозить выплату зарплат.
– Когда мы пришли, лаборатории, как таковой, не было, — показывает на кабинеты директор Котова. — Была одна маленькая световая комната. Мы сделали капремонт. Уже больше 10 лет прошло, как мы подняли лабораторию.
Сейчас станции крайне нужен комплекс диагностического оборудования для того, чтобы получать более здоровый материал. Современная аппаратура позволит определять вирусы.
– Это порядка двух-трех миллионов рублей. Это правительственный уровень. На уровне министерства сельского хозяйства мы обращались, сказали, что бюджетных средств не предусмотрено.
Развитие племенных пород
Зинаида Котова предлагает подняться выше — туда, где трудится одна из лучших сотрудниц станции. В одном из кабинетов над пробирками с образцами крови животных сидит кандидат биологических наук Людмила Максимова.
– Мы определяем группы крови, потом проводим работу по анализу и истинности происхождения молодняка, подтверждаем, что телочка от этих родителей. Для совхозов это хороший доход — племпродажа, — сразу поясняет Людмила Максимова.
Она, в отличие от молодых сотрудниц, живет не в Петрозаводске, а в Вилге, только в старой. Каждый день преодолевает до работы 5 км. В этом году исполнилось ровно 25 лет, как она здесь трудится.
– Я заканчивала в ПетрГУ отделение «зоотехнии», — раскапывает эритроциты в луночки Людмила Максимова. — Так всю жизнь по этой специальности и работаю. После окончания университета работала зоотехником, тогда у нас было много хозяйств в республике, в частности, звероводческое хозяйство «Святозерское». Потом судьба в Вилгу забросила.
– Как забросила?
– Работу искала, замуж вышла, — улыбаясь, отвечает за подчиненную директор Котова.
– И с тех пор ни разу не пожалела, я очень люблю свою работу. Интересно. У нас научные темы каждый год. Мы занимаемся изучением какого-то научного вопроса. Какой-то год мы изучаем модели стад, связь генетических параметров с резистентностью коров, с продуктивностью, постоянно голова чем-то занята.
– Для вас многолетний труд не зря прошел? Получили патент?
– Скот у нас айширский, но имеет некоторые свои особенности. С институтом генетики и разведения мы совместно получили патент на то, что у нас выведен этот внутрипородный тип айширского скота — «карельский».
Опытная станция появилась в 1935 году. В 2015 ей исполнится 80 лет. За эти годы учреждение превратило Новую Вилгу в сельскохозяйственный научный центр союзного значения. К примеру, здесь были разработаны методики эффективного удобрения болотистых почв. А сейчас создают технологии экологического земледелия.
– А что это закатано? — показываю на стеклянные банки.
– Это торфяной грунт для исследования. Мы добавляем в землю различные растения, чтобы определить, какие из них лучше обогатят почву. Так мы создаем наиболее эффективное удобрение, — поясняет директор станции.
– Неужели сейчас государство не заинтересовано в развитии такой перспективной технологии?
– Когда я начинала работать в 80-е годы, — вспоминает Людмила Максимова, — мы никогда не считали ущербным то, что пошли учиться на сельхоз. Это было престижно, я работала в совхозе, который пушнину продавал в Лондоне на аукционе, очень большие деньги зарабатывали. На них строились Дома культуры и так далее. Новости по телевизору начинались с сельских тем. Но потом у нас государство забыло, что это важно. Даже военные говорят, можно провести условные учения, но условного обеда провести невозможно. Кушать надо всегда.
Людмила Максимова надеется, что, может, в связи санкциями госдеятели повернутся лицом к аграриям, в частности, к сельскохозяйственной науке.