Нынешний варшавский Марш Независимости уже традиционно закончился уличными беспорядками. Такой сценарий этого мероприятия повторяется с 2010 года и вызывает оживленные комментарии за границей, в том числе в России. Действительность, однако, вовсе не столь драматична, хотя сам факт Марша свидетельствует о плачевном состоянии польского государства и о концептуальном бесплодии польской политической сцены.
Марширующие националисты (за власть)
(Здесь под националистами понимаются конкретно представители организации Национальное Движение – прим. пер.)
Марш организован Объединением Марш Независимости, созданным в 2011 году действующими тогда молодежными организациями, которые приняли названия довоенных польских националистических формирований – национал-демократической (эндэвской – по первым буквам термина “национальная демократия”) Всепольской Молодежи (Młodzież Wszechpolska) и национал-революционного Национально-Радикального Лагеря (Obóz Narodowo-Radykalny).
В 2012 году эти организации создали коалицию под названием Национальное Движение (Ruch Narodowy), таким образом ссылаясь на традиции довоенного польского национализма. В январе 2014 года RN объявило о своем участии в майских выборах в Европейский Парламент, но за него проголосовали только 1,4% избирателей (это самый низкий результат среди зарегистрированных участников), и эта организация не получила ни одного мандата в Брюсселе. В выборах в Сенат (верхнюю палату польского парламента) в сентябре 2014 года кандидат от RN получил только 6,42% голосов, что также не дало ему мандата.
По намерению RN Марш Независимости должен был стать их маршем за политическую власть. Должен был собрать под свои знамена все правые оппозиционные по отношению к правящей в Польше непрерывно с 2007 года либеральной Гражданской Платформе (Platforma Obywatelska) силы. Марш должен был послужить воспитанию своих участников в духе неоэндэвской идеологии и легитимизации присутствия националистов в общественной жизни. Внутренней целью организаторов была политическая интеграция участников на основе обновленной национал-демократической доктрины, а внешней – привлечение новых сторонников к своему движению и нейтрализация прежней неприязни общественности к национал-демократической традиции. В результате вступающая во взрослую жизнь националистическая молодежь должна была войти в мир официальной политики.
Слабость националистов
Национальное Движение своих целей не достигло. Выборы в Европейский Парламент и в Сенат закончились эффектным поражением. Это будет еще более очевидно, если мы примем во внимание низкую явку избирателей. В майских выборах в Европарламент приняли участие только лишь 23,83% имеющий право голоса, а в выборах в Сенат – 6,62%. Важно также помнить, что выборы в Европарламент в Польше не рассматриваются серьезно, и различные партии выставляют на них кандидатов, от которых хотят избавиться на внутренней политической сцене. В итоге, в сравнении с парламентскими выборами или в органы местного самоуправления, в европейских выигрывают всегда радикальные группы, за которые избиратели не проголосовали бы, если бы им пришлось ответственно взвесить свой голос. В свою очередь, выборы в Сенат, проводимые в случаях освобождения мандата перед окончанием полномочий палаты, прежде всего являются показателем способности мобилизирующих партийных аппаратов, поскольку в голосовании участвуют в основном их деятели и ближайшее окружение.
Достижения националистов
Группам, формирующим RN, начиная с 2010 года удалось достичь некоторых промежуточных целей. А именно, они достигли кадровой стабильности, что в случае с молодежными организациями является заметным успехом. В такие организации обычно приходят подростки, которые в возрасте двадцати с лишним лет ориентируются на более перспективные сферы или вовсе отходят от подобной деятельности. В случае RN сформировалось определенное число постоянных активистов, которые являются его кадровым “позвоночником” и придают ему организационную стабильность.
Это стало возможно благодаря разработке националистами ряда шагов, среди которых Марш Независимости только один из многих. Кроме него следует вспомнить о метаполитических квартальных изданиях, интернет-портале, о нескольких более-менее регулярно появляющихся “письмах-мнениях”, которые имеют целью приобщить к национал-демократической идеологии определенные среды (музыкальные субкультуры, футбольных фанатов), о еженедельном издании. RN создало также много аппаратов и организаций, его члены администрируют сотни профилей в социальных сетях и умело пользуются техникой интернет-троллинга.
Это все в глазах сторонних наблюдателей придает RN больший вес и значение, нежели те, которыми оно в действительности обладает. В свою очередь, реально существующая деятельность имеет очаговый характер, в ней сосредотачивается активность отдельных деятелей. К этому надо добавить эффективные источники внутренних и внешних средств для деятельности и видимый профессионализм. Все это позволяет RN существовать как формации, доминирующей над остальными молодежными националистическими организациями.
Причиной политической безнадежности этой инициативы является не организационный недостаток, а слабость политического руководства. В руководстве RN нет выразительной, харизматичной личности. Нет там также и настоящих интеллектуалов. Не хватает тех, кто может разработать доктрину, а также и тех, кто своим магнетизмом мог бы мобилизовать на ее основе последовательных активистов и притягивал бы новых сторонников. Ruch Narodowy – это марш посредственности и праздник банальности.
Отсутствие интеллектуалов – причина концептуального дублирования в этой среде. На сегодняшний день не существует национал-демократической доктрины, а все, что можно сказать об их идеологии – это набор очень общих лозунгов, которые годятся лишь для выкрикивания толпой на митингах и уличных маршах. Их публицистика весьма скучна, а их тексты лишены содержания. Националисты не только не создали собственной доктрины упорядочивания политического. Не возник в их среде и собственный нарратив, которым они могли бы описывать современность. Поэтому RN – это идейно и интеллектуально не самостоятельная формация.
Националисты в идейном тупике
Самые интеллектуальные активисты этой среды вдохновляются современным польским республиканизмом. Он создан либеральными консерваторами и консервативными либералами, которые стремятся легитимизировать свои концепции на основе традиции польской политической мысли и в то же время войти в западный (особенно англо-саксонский) политический дискурс. Поэтому они пытаются вписать традицию польской политической мысли в традицию англо-саксонского консервативного республиканизма. На практике это обретает форму культурного и геополитического атлантизма “либертарного” оттенка. Сторонники этих концепций положительно высказываются даже об американских неоконсерваторах.
В Национальном Движении такую позицию представляет один из его лидеров Кшиштоф Босак. До декабря 2012 года он работал в Республиканском фонде, председателем которого был либертарианец Пшемыслав Виплер. Как член сейма 5-го созыва (2005-2007) он был участником двухсторонних групп Польша-США и Польша-Израиль. Он убежденный англофил, пропагандирует моду студентов американских университетов (хотя сам нигде не учился и очень слабо владеет английским). Он является сторонником антироссийского политического курса во внешней политике и поддерживает демократическую оппозицию в Белоруссии, России, а также Майдан на Украине. Воинов Новороссии он называл коммунистами (что в его устах имеет сугубо пейоративное значение), бандитами и террористами. Он запретил рядовым активистам Всепольской молодежи устраивать демонстрации в поддержку Сирии под флагами их организации и RN.
Еще более про-атлантистские взгляды, чем у Босака, имеет самый старший из лидеров RN – Артур Завиша (род. 1969). Его крайний американизм сближает его с неоконсерваторами, хотя в отличие от них, он выводится из католической, консервативной традиции, а не троцкистской. Завишу можно назвать “христианским сионистом”, поскольку его антисемитизм, направленный против евреев как религиозной группы, сочетается с безусловной поддержкой Израиля в конфликте с палестинским национально-освободительным движением. Широкий отклик получило его интервью 2009 года, в котором он признал моральное право в этом конфликте за Израилем. Как и Босак, Завиша также является сторонником экономического либерализма, он впечатлен рейганомикой и тэтчеризмом, а также проводимой Чикагской школой неолиберальной экономической политикой диктатуры Аугусто Пиночета в Чили.
Более примитивные деятели Национального Движения вдохновляются не идеологическими, концептуальными трудами, а правой публицистикой политического мэйнстрима. К ним принадлежат Роберт Винницкий, идейно и ментально сформированный такими авторами, как истеричный “антикоммунист” и русофоб Вальдемар Лысяк, правый либерал Рафал Земкевич и неоконсерватор Бронислав Вильдштейн. Типичными чертами такого типа деятелей являются инфантильная экзальтация, эмоциональность, посткоммунистическая паранойя и синдром “бойца”, которого неустанно выслеживают польские секретные службы, преследует полиция и некая “система”. Винницкий набрал особую популярность среди молодых активистов, прослыв “радикалом”. Некоторые из этих лидеров всерьез воспринимаются как продолжатели антисоветской и антинемецкой борьбы 40-х и 50-х годов. В этом случае лучше писать о психиатрических, нежели о политических явлениях.
Таким образом, руководство RN исповедует убеждения, которые представляют собой вариант западного либерализма, добавляя к ним “антикоммунистическую” демагогию (антикоммунизм в сегодняшней Польше, спустя 25 лет после окончания реального социализма, не имеет смысла, поскольку давно уже не существует объекта этой демагогии) и критику правящей Гражданской Платформы. Такого рода нарратив не выделяет RN ни с какой точки зрения из ряда остальных правых группировок, которые существуют гораздо дольше и укоренились в общественном сознании, и таким образом, занимают более сильную позицию по отношению к RN.
Националисты в лабиринте оппортунизма
То, что могло бы дать преимущество националистам, это личная харизма их самых молодых лидеров. Но им не хватает не только интеллектуального рвения, но также и личного. Винницкого члены его собственной организации называют “улиткой”. Босак до сих пор проявил себя как звезда желтой прессы и участник танцевальных телевизионных шоу и как рекламное лицо не вяжущихся с образом гетеросексуального мужчины пестрых нарядов. Завиша, выпускник факультета полонистики, известен тем, что не может написать по-польски осмысленного с точки зрения синтаксиса предложения, а недавно его едва не избил в телевизионной студии трансвестит.
Личностная и интеллектуальная посредственность руководства RN отражается и на качестве его рядовых членов. Национальное Движение не создало своей идеологической школы, которая могла бы воспитывать его молодежь. Скорее оно чисто технически собирает людей, представляющих все возможные варианты правого либерализма: республиканцев, либеральных консерваторов, национал-демократов, либеральных консерваторов, либертарианцев, неоконсерваторов, правых христиан и т.д. Наименее просвещенные и занимающие низшие места в организационной иерархии активисты близки иногда даже к национал-революционным взглядам, хотя более популярны среди них принципы, типичные для “автономного национализма”.
Такая идейная разнородность среди участников, а вместе с тем и отсутствие харизматичного руководства, помимо имеющегося формального, политически парализует RN. Чтобы не оттолкнуть своих приверженцев, оно не придерживается никакой позиции в важных общественных вопросах (например, вопрос членства Польши в ЕС, экономические вопросы) или пользуется общими, ничего не значащими фразами. В сферах, в которых RN формулирует свою позицию, оно предлагает вещи, в правой среде принятые как единственно верные и неоспоримые (антикоммунизм, неприязнь к элитам, культ восстаний и вооруженного подполья). Из-за интеллектуальной и личностной слабости своего руководства эта формация не способна к политическим действиям, как и по отношению к собственным членам, так и по отношению к сферам внешним. Именно поэтому, несмотря на удачную структуру, RN политически неэффективно. Нехватку общественного признания для его присутствия в главном русле политической жизни могло бы преломить только появление сильного лидера и идейная оригинальность. Не выделяясь ничем на фоне остальных правых группировок, RN не предлагает избирателям ни одной причины, чтобы за него проголосовать.
Марш националистов на Москву?
Русских читателей наверняка более всего интересует способность RN повлиять на российско-польские отношения и принести вред России. Националисты не обладают в этой сфере большими возможностями, хотя их некоторые выступления могут выглядеть весьма впечатляюще.
Силой организованных этой средой Маршей Независимости являются субкультура футбольных фанатов и определенная правая группа оппозиционных правящей элите взглядов. Обе эти группы очень легко поддаются на антироссийскую демагогию, которой – в польских условиях она относительно неоспоримая – очень охотно пользуется Национальное Движение. Наряду с антикоммунистическими лозунгами и общими патриотическими криками чаще всего на Марше Независимости используются лозунги против России и Путина.
Однако, если в случае принимавших участие в марше нонконформистски настроенных правых дело ограничивалось выкрикиванием, то в случае всегда готовых к дракам футбольных хулиганов могло дойти до уличных боев. В 2013 году хулиганы забросали камнями российское посольство в Варшаве и сожгли стоящую рядом охранную будку. Годом ранее агрессивная антироссийская демагогия националистов и прочих правых привела к нападениям на российских фанатов во время чемпионата по футболу Евро 2012.
Поэтому угрозой для российско-польских отношений является примитивная антироссийская пропаганда, проводимая этой средой, пробуждающая среди ее сторонников подлинную ненависть к России и ее государственной символике, а и даже к русским как к народу. Нейтрализовать это влияние можно было бы, разорвав связь между футбольными болельщиками и националистами. Это могли бы сделать польские власти, делая характер марша более мирным, но более вероятно нарастание внутренних конфликтов среди самих этих сторон.
С одной стороны, хулиганы обеспечивают националистам массовку и безопасность со стороны возможных атак левых, а также преимущество над конкурентами, а с другой, являются видимой нагрузкой, которая мешает поиску других новых сторонников, а не только мобилизованных вокруг неприязни к правящей элите правых. Националисты стараются заигрывать с субкультурами, постоянно обвиняя полицию в провокациях и излишней жестокости, а в то же время, прижатые к стене прессой, отрекаются от них.
В этом году один из деятелей RN в финальной речи на марше открыто дистанцировался от спровоцировавших столкновения фанатов, а те атаковали не только полицию и журналистов, но также и организаторов митинга и его участников. Этот конфликт может углубиться и привести к расколу между этими двумя уже не доверяющими друг другу группами.
Гораздо меньшее, если вообще какое-либо значение имеют интерес и контакты некоторых членов RN с украинскими националистами, антипутинской националистической оппозицией и противниками Лукашенко. За это направление ответственны авторы, связанные с ежеквартальным изданием “Национальная политика” (под патронатом RN), которое играет определенную роль в структурах Всепольской молодежи.
Мировоззрением они довольно близки третьей позиции, но оппортунизм велит им противиться попыткам форсирования этих взглядов на форуме Всепольской молодежи и подчиниться ее либеральному руководству, с которым, впрочем, они разделяют атлантистскую ориентацию в восточной политике (для себя они ее интерпретируют через отсылку к польским традиционным концепциям, но в действительности, как в случае с УНА-УНСО, это вариант атлантизма).
Воздействие этой группы даже внутри самого RN невелико, и ее влияние ограничивается размещением на страницах уже упомянутого ежеквартальника и связанного с RN интернет-портала статей, популяризирующих антироссийский и антипутинский национализм, а также приглашением его представителей в Польшу для дискуссий и в качестве гостей Марша Независимости.
No pasaran!
Шансом на уменьшение возможности нанесения вреда националистами российско-польским отношениям служит вполне вероятное разложение этой среды и ее положение вне политической сцены. Менее правдоподобно выглядит ее идейное разложение, потому что – как сказано выше – хоть рядовые члены идейно разнородны, руководство RN представляет различные варианты либерализма и было создано право-либеральными политологами и публицистами, которые являются более постоянным элементом польской политической системы, чем само RN.
Польский национализм найдет путь?
Наконец, важно ответить на вопрос о шансе преодолеть польский ресентимент по отношению к России. Но ответ, к сожалению, пессимистичный. На организационном уровне RN складывается из упомянутых выше Всепольской молодежи и Национально-Радикального Лагеря. О первой мы уже говорили, а НРЛ – это типичная молодежная организация, полностью подчиненная ВМ, и направляются в эту организацию те активисты, которые слишком глупы, чтобы найти место в рядах ВМ. Несмотря на свою историческую отсылку, выраженную в названии, НРЛ сегодня состоит из либертарианцев и консервативных либералов, зачастую не имеющих ничего общего с каким-либо национализмом, как бывший пресс-секретарь этой организации Мариан Ковальский.
Вне RN находится Национальное Возрождение Польши (Narodowe Odrodzenie Polski), которое придерживается гражданского католического учения до Второго Ватиканского Собора и третьего пути. На практике, однако, эта организация столь анти-интеллектуальна и ментально примитивна, что ее сложно рассматривать всерьез, поскольку имеются сомнения – верит ли она сама в то, что провозглашает. Она не создала ни идейной школы, ни институтов, и также не имеет харизматичных лидеров. Поэтому у нее нет никаких шансов в соперничестве с RN и она несравненно слабее.
С пророссийской точки зрения (а также близкой автору этих слов точки зрения континентальной) эта среда абсолютно неинтересна. С началом восстания в Донбассе против киевской олигархии НВП впала в антироссийскую паранойю и даже перевешивает в антироссийской риторике польских неоконсерваторов и право-либералов. Ее представители в частных и полуофициальных беседах выражаются о русских как о “кацапах”, “недолюдях”, критикуют Россию с расистской позиции.
Пророссийскую позицию среди националистических организаций занимают небольшие Фаланга (Falanga) и Лагерь Великой Польши (Obóz Wielkiej Polski). Первая действует с позиций, близких Глобальному Революционному Альянсу и антиимпериалистическому национализму, инспирированному национально-освободительными движениями в странах третьего мира; ЛВП выступает с восточной национал-демократической позиции (создатель национальной демократии Роман Дмовский был сторонником союза Польши с Россией против Германии). Обе эти организации высылали своих представителей в Новороссию (поездка Бартоша Бэкера в Донецк, работа Давида Худзеца в пресс-службе Донецкой Народной Республики), но обе они не играют существенного значения в Польше и ни одна не проявляет подобной RN организационной эффективности.
Подводя итог, можно сказать, что национализм остается в Польше политически маргинальным. В подавляющем своем большинстве он имеет шовинистский антироссийский характер, и для направления польско-российских отношений, а также для развития континентального проекта не представляет никакого творческого потенциала. Белой вороной среди этого течения выступают небольшие пророссийские группы, но в основном из-за непрофессионального руководства они также не обладают творческим потенциалом.
Рональд Ласецки
Перевод Вероники Туркот