Молодцы, французы! Быстро придумали версию. Или получили подсказку? Почти, как «Путин сбил Боинг».
Просмотрела материалы по самоубийствам с использованием летательных аппаратов. Во всех случаях, где приводятся данные о движении машины, а не только о психологическом состоянии пилота и обнаружении в его крови психотропных препаратов, используется выражение «nosedive» — крутое пикирование. Спикировал на скалы, спикировал на взлётно-посадочную полосу, спикировал в океан…
Картина последних минут полёта рейса 4U9525, конечно, больше похожа на манёвр смены эшелона, например, в результате ошибочных показаний высотомера, но и это предусмотрели. Оказывается, второй пилот намеренно направил самолёт в горный склон.
Представила себе картину в соответствии с официальной версией: КВС ломится в кабину, тогда как второй пилот в течение восьми минут молчит, ровно дышит и продолжает плавное снижение, время от времени возвращая машину в горизонтальный полёт и присматривает себе прямо по курсу гору, в которую удобно врезаться.
Так или иначе, как я и думала, в официальной версии отсутствует упоминание как о предупреждении немецкому правительству, так и о втором выходе переговорщика от террористов на связь, когда он сообщил об их технической возможности влиять на показания высотомеров «немецких и французских самолётов».
Подожду, конечно, уточнений от источников, хотя с этой трагедией всё ясно. Не очень понятно только, сколько времени суверенные государства намереваются это терпеть из опасения нанести ущерб экономике.
Хотя сообщение о том, что увольнению г-на Коломойского предшествовала беседа с послом США, может указывать на то, что администрация Белого дома участвует в попытках Германии и Франции остановить войну на Украине. Вопреки давлению американского ВПК, одним из предупреждений со стороны которого и был теракт против немецкого самолёта над Францией.
Давно известно, что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Распространённая СМИ версия гибели рейса 4U9525 была грамотно и скрупулёзно продумана до мелочей, но…
Теракт был направлен как против немецкого, так и против французского правительств в качестве предупреждения, и на уровне служб французы согласовали с немцами, как минимизировать ущерб.
Убытки в таких случаях делятся на репутационные и прямые финансовые, и задачей оппонента было причинить максимальные по обеим позициям. Стратегий информационного реагирования с самого начала оставалось очень немного.
Можно было сказать правду и взыскать компенсацию с преступников. Однако, ни у немцев, ни у французов пока что нет обоснованной оценки степени участия в теракте американского правительства, что исключает выбор такого пути, по крайней мере на данном этапе.
Кроме того, подобное решение чревато репутационным ущербом для немецкого правительства, так как пришлось бы признать, что власти Германии получили предупреждение о готовящемся теракте и не приняли адекватных мер к его предупреждению.
Да и иски семей погибших в таком случае были бы направлены против немецкого правительства, которое лишало себя убедительных доводов для защиты позиции в суде.
Альтернативный вариант — сослаться на технические неполадки — предоставил бы адвокатам потерпевших возможность взыскать ущерб с авиакомпании, и, возможно, с контролирующих организаций. Поскольку Germanwings на 100% принадлежит национальной авиакомпании Люфтганза, бремя выплаты компенсаций так или иначе легло бы на плечи Германии.
Поэтому следовало ожидать традиционной версии «ошибки человека-оператора», но и такая позиция оставляет лазейки для исков. Поэтому придумали блестящий вариант: преступление, совершённое молодым вторым пилотом, с семьи которого нечего взять.
Но продумать версию до конца не успели: вмешался настоящий человеческий фактор. Представителей прессы не подпускают к семьям потерпевших, и журналистам приходится довольствоваться общением с официальными лицами. Если бы самолёт упал на территории Германии и дело попало в немецкую юрисдикцию, это усложнило бы дело.
Но во Франции прессе удалось подмазать правоохранителя, мало чем рисковавшего, давая ей практически согласованную версию. Он хорошо подготовился и даже проконсультировался с экспертами по авиационной безопасности. К несчастью, с французскими, а дьявол скрывается в деталях.
Европейское агентство авиационной безопасности настоятельно рекомендует оснащать кабину пилотов средствами для её запирания изнутри — на случай, если пилот вышел или был выманен в пассажирскую кабину и там захвачен террористами.
Французский следователь не знал одной мелочи. Его трудно обвинить, об этом вообще мало кто знает. Как Люфтганза, так и её дочка Germanwings последовательно игнорируют данную рекомендацию EASA — из принципиальных соображений.
Начало берётся, возможно, в давнишних событиях Немецкой осени 1977 года, когда самолёт «Ландсхут», совершавший 181-й рейс Люфтганзы, был угнан в Могадишо (Сомали) и похитители потребовали освобождения из немецкой тюрьмы ряда заключённых из Фракции Красной Армии.
Первым ответом немецких властей было согласиться с требованиями и пообещать всех отпустить. Вторым — операция «Feuerzauber», в результате которой Группа охраны границ 9 под командованием полковника Ульриха Вегенера штурмовала и освободила захваченный самолёт.
Но был и третий ответ, направленный против лидеров заключённых, чьего освобождения требовали похитители самолёта. Андреас Баадер, Гудрун Энслин и Ян-Карл Распе «совершили самоубийства» в тюрьме.
В ответ РАФ подбросила труп похищенного промышленника Ганса-Мартина Шлейера, но немецкие самолёты уже никого особо не интересовали. Во всяком случае, на предмет похищения.
У немцев очень развито стремление к порядку и строгому соблюдению иерархии. Командир воздушного судна остаётся им даже если вышел в пассажирскую кабину, и второй пилот ни при каких обстоятельствах не может запереться. То есть, может — от кого угодно, но не от КВС. В детали вдаваться не стану.
Такая система неукоснительно соблюдается на немецких самолётах, но пренебрежение рекомендациями Европейского агентства авиационной безопасности не афишируется, и француз не мог этого знать. Он посоветовался с экспертами, которые объяснили ему, как должно быть. Хороший следователь должен интересоваться тем, что есть, а не что должно быть — но рассказанная журналистам байка не имела никакого отношения к расследованию.
Как версия, конечно, тоже слабовато: если бы второй пилот действительно хотел совершить самоубийство, то в такой ситуации не стал бы рисковать остаться парализованным инвалидом после столкновения с горой: он бы спикировал или просто свалил машину камнем вниз.
Однако подобный довод легко опровергнуть. Например, самоубийца был большим оригиналом и стремился растянуть удовольствие. Ведь без того известно, что покойный Андреас Любиц не был способен на самоубийство, но его семье это не поможет. Ведь народ верит.
Когда речь идёт не только о терактах, как в данном случае, но и об обычных авиакатастрофах, следствие ведёт государство, потенциальный ответчик по делу, заинтересованный в определённом результате. Так или иначе, остроумная была попытка обмануть потерпевших.
источник