Я только что вернулся из Калужской губернии. Мне хотелось понять природу калужского чуда. Но, в самом деле, разве не чудо, что за 9 лет в области построено 170 первоклассных заводов. Или, не чудо ли, что сегодня, в столь трудных экономических условиях, когда во многих регионах остановлено развитие, в Калужской губернии сохраняется два с половиной процента годового прироста? И в этих же условиях в минувшем году калужане построили 800 тысяч квадратных метров жилья, что превышает советское строительство.
В чем природа калужского чуда? Может быть, в том, что губернатор Артамонов прекрасно овладел феноменологией индустриальных парков? Когда среди лесов, полей, отводятся пустынные пространства земли, к ним подходят железные дороги, шоссейки, газопроводы, электроэнергия, водоводы. И вся область уставлена заводами из Германии, Швеции, Бельгии, Сербии, Китая.
Мне показали множество заводов. Например, завод Фольксваген, который находится недалеко от Калуги. Это поразительное предприятие. Когда входишь в него, тебе кажется, что ты попал на съемочную площадку “звездных войн”. Сверкание, грохот, мелькание вверх, вниз, скрежет металла, танцы роботов. Они наклоняются над автомобильными корпусами, вонзаются в них своими электродами. Скрежет, брызги электрических искр.
Фольксваген укоренен в одном из индустриальных парков, как укореняется куст смородины. И, будучи укорененным, он пускает побеги вокруг себя. Вот уже вокруг этого завода Фольксваген построены заводы, производящие шины, производящие комплектующие части. И, наконец, вокруг этого ареала промышленности создаются коттеджные поселки для специалистов, отели, прекрасные дороги.
Или, например, завод по производству цемента. Цементные заводы, которые я видел в советское время, особенно во время строительных бумов, это уродливые, темные, громоздкие предприятия, которые расшвыривают вокруг себя леса, пространства, реки, заливают все какой-то белой жижей. Как сажался на эти земли цементный завод Ля Фаржа? Сразу за пределами завода цветут цветы, зеленеют озими, растут дивные, почти реликтовые сосняки. Ведь, чтобы посадить этот завод, необходимо было убедить население окрестных деревень, что это не смерть для их полей, для их грибных, ягодных мест. И тогда устроители этого завода собирали деревенских жителей на сходы. А некоторых из них грузили в самолеты и возили в Европу, чтобы они увидели, как работают эти заводы в самом скопище европейской цивилизации, среди реликтовых полей и лесов.
Или удивительное производство биотехнологий. Когда, в пустых пространствах возведены сооружения, напоминающие города будущего Корбюзье. Это сверкающие, серебряные огромные чаны, как купола невиданных храмов. В эти чаны складывается зерно. Из этого зерна производятся продукты, которых прежде никогда не производила Россия. Это продукты для пищевой промышленности, для парфюмерии, для фармацевтики.
Мы всегда завозили эти продукты из-за рубежа. Они стояли нам очень дорого. И вот теперь, если говорить об импортозамещении, это производство создается здесь, у нас в России. И фермеры окрестных сел, предвкушая большие запросы на зерно, расширяют свои площади, запахивают пустующие поля.
А в Обнинске мне показали фармацевтическое производство германской фирмы Штазе. Это удивительный завод, напоминающий таинственный музей или таинственный храм. Внутри царит абсолютная белизна. Белизна, от которой слепнут глаза. Это сияющие, наполненные сверканиями, индикаторами, исполины, рядом с которыми люди, работающие у этих машин, напоминают скульпторов, которые создают эти поразительные шедевры.
Там же, в Обнинске, я побывал в НПО “Технология”, которая создает изделия из новых материалов, из новых синтетических смол, из новых тканей, материалы, которые идут на оперение сверхскоростных самолетов, на изготовление кожухов и тел для новых сверхмощных космических ракет. Исходные материалы для этих вот композитных структур мы получали из-за рубежа. И теперь во время санкций эти поставки вдруг кончились. И завод, обращаясь к своим головным предприятиям, срочно налаживает собственное производство этих смол, этих пропитывающих веществ, и этих таинственных синтетических нитей.
Или тут же, рядом с этим заводом, я побывал на предприятии Вега, которое специализируется по строительству и созданию гребных винтов и валов для кораблей гражданских, военных, для подводных лодок. До последнего времени это производство покрывало лишь треть потребности нашего бурно развивающего флота в винтах и в валах. Две трети поставлялись зарубежными поставщиками. И теперь, вдруг, во время санкций, нам отказали в этом. И я видел, как завод лихорадочно стремится наладить это производство. Как увеличивается станочный парк, как строятся новые цеха. Ив этих цехах рождаются эти фантастические из сияющей бронзы винты, похожие на многолепестковые цветы.
Так все-таки что же я увидел? В чем это чудо? В том ли, что я наблюдал переход этой земли с одного технологического уровня на другой? И как этот уровень пропитывает человеческий быт, человеческое бытие, человеческие отношения. Или не явился ли я свидетелем того долгожданного рывка, о котором говорил президент, рывка, который устраняет разрыв, устраняет, технологическое отставание? И мы присутствуем при новом варианте развития, который может быть использован по всей остальной территории страны?
И мне вдруг показалось, что главным содержанием калужского чуда является чудо руководителя, чудо лидера. В душе и сознании которого, вдруг, среди его бесконечных забот, рациональных усилий, изнурительных хлопот, возникает сияющее откровение, связанное с желанием сделать свою область самой прекрасной, самой развитой, самой гармоничной. Желанием сделать населяющий эту область народ самым пресвященным, самым благополучным народом.
Я надеюсь в ближайшем будущем здесь же, в калужских пространствах, будет построен завод не по производству автомобилей и гребных валов и винтов, а по производству лидеров подобного толка. Лидеров, которые озарены ощущением творчества, подвижничеством, энтузиазмом. Лидеров, которые, заботясь о своей стране, заботясь о своей губернии, будут истинными сынами Отечества.