Актуальность темы Новороссии за последний год стремительно выросла. Дискуссии об идентичности региональных сообществ Новороссии становятся все более идеологизированными, поскольку исторические источники стали аргументами в гражданской войне, поощряемой на Украине странами Запада. От ответа на вопрос: кем считают себя жители Донбасса, Слобожанщины, Нижнего Поднепровья, Одессы во многом зависит исход сложной и затяжной геополитической борьбы. Но и в академическом аспекте многие вопросы идентичности региональных сообществ Юга и Востока не решены. Неясно, когда состоялось осознание интеллигенцией и в целом населением региона своей самобытности; насколько эффективными были дореволюционная политика русификации и противоположный курс украинизации в советский период. Существует ли Новороссия как привлекательный для общественного мнения проект? Насколько велика роль исторических событий и символов исторической памяти для самосознания жителей Юга и Востока Украины?
Мы считаем статью попыткой постановки проблемы и аргументации гипотезы, которую предстоит доказать в будущих исследованиях. Сосредоточим внимание на трех взаимосвязанных аспектах: тенденциях развития историографии; трактовке этнодемографических процессов; современных проявлениях и тенденциях идентичности.
Новороссия понимается нами в пределах нынешних Одесской, Николаевской, Херсонской, Запорожской, Днепропетровской, Харьковской, Донецкой и Луганской областей. Следует учитывать частые изменения административно-территориальной сети и её несовпадение с историко-культурным районированием. Так, Крымский полуостров, особенно – Севастополь имеют мало общего с Херсонской областью и поэтому не вошли в объект исследования. Восток Донецкой и Луганской областей до 1921 г. принадлежал Области Войска Донского, но является частью современного Донбасса и, шире, Новороссии.
Степень научной разработанности темы недостаточна. Исследование истории региона началось в 1830-х годах. Общепринятым в дореволюционной историографии и дискурсе журналистики, туристических путеводителей, рекламы был термин «Новороссия (Новороссийский край)». Под ним единодушно подразумевали полиэтничный регион, объединявший Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую губернии. Реже в Новороссию включали Бессарабию, Крым, Черноморию (степную часть Кубани до линии «ст-ца Воронежская – Белая Глина). Такие упоминания есть в исследованиях присоединения Северного Причерноморья к Российской империи (1774-1793). Но их нет при анализе более поздних периодов. Слобожанщиной (Слободской Украиной) называли нынешние Харьковскую, Сумскую, часть Белгородской, Воронежской и Курской областей. Русские дореволюционные историки рассматривали Новороссию, Слобожанщину и Малороссию (в строгом смысле Приднепровье) как развивавшиеся отдельно друг от друга сообщества с разным этническим составом.
Напротив, по мере зарождения и укрепления украинского национализма в XIX – начале XX века нарастала тенденция причислять сообщества Новороссии к «соборной Украине». Использовался миф об определяющем значении запорожского казачества в демографическом развитии Причерноморья после 1774 года, а в «украинцы» зачислялись все выходцы из малороссийских земель.
В советский период термин «Новороссия» надолго исчезает из научного употребления, будучи заменён на «Северное Причерноморье» либо «Южную Украину». В одном из толкований Северное Причерноморье и Новороссия были синонимами, но без этнокультурного контекста, географическими. В этом проявилось неприятие советской историографией доктрины «триединой русской нации», общепринятой до 1917 года. Сложился стереотип – описывать историю всех местностей в пределах Украинской ССР как локальный вариант истории Украины. После распада СССР многие украинские историки сосредоточили внимание на доказательстве единства украинской этнонации и её приоритета в освоении земель Юга и Востока страны, что зачастую вело к фальсификации фактов.
В российской историографии тема оставалась на периферии внимания. Её исследование сдерживалось стереотипами примордиального осмысления этничности. Характерно, что в фундаментальном труде «Украинцы» (Институт этнологии и антропологии РАН) население Юга и Востока Украины не отнесено к этнографическим группам (среди них перечислены лишь бойки, гуцулы, лемки, литвины и полещуки). Не интерпретировался и феномен двойной (сложносоставной) идентичности населения Новороссии, сведённый к наличию диалектов украинского языка.
Первым из российских исследователей применил конструктивистский подход к этничности на материалах Украины А. И. Миллер. Он доказал альтернативный характер этнокультурных процессов в дореволюционной Малороссии, раскрыл цели и методы создания «украинства» в публицистике и историографии конца XVIII – начала XX века. Среди украинских историков данный подход применяет Г. В. Касьянов, критикуя мифы «национальной истории» и «исторической политики». Важны работы ряда европейских и канадских исследователей – в них обоснована полиэтничность региональных сообществ Украины, переходное состояние их идентичности в различные периоды XVIII – начала XXI века. Принципиальное значение имеет гипотеза А. В. Вендланд: украинская нация способна сформироваться только как надэтничная при равноправии всех этнических групп. История регионов Украины может быть корректно понята в ракурсе её транснациональности. Это – «перекрестная» история с равным участием украинского, русского и иных сообществ, которые неразрывно переплетены.
Научный интерес к теме резко активизировался в начале 2000-х годов, когда обострилась борьба за геополитический и идентификационный выбор Украины. В исследованиях Новороссии рубежными стали работы крымских специалистов, в которых обосновывается историко-географическое районирование Украины по признакам традиций этнической и региональной культуры. Австрийский исследователь Г. Биндер доказывает на основе анализа демографических источников и социокультурных процессов, что города Юга и Востока Украины (Одесса, Харьков, Екатеринослав, Николаев, Юзовка – Донецк, Луганск и др.) были до 1923 года центрами добровольной интеграции сообществ в общероссийское пространство, а данный процесс обращен вспять по политическим причинам.
В. Маслийчук выявил роль выбора региональных наименований сообществ в их интеграции и позиционировании относительно российского и украинского национальных проектов. Е. Ю. Борисёнок раскрыла противоречия «украинизации» 1923-1932 годов на Юге и Востоке Украины, осветила развитие дискуссий в среде партийно-государственной номенклатуры и интеллигенции, отклик общественного мнения на насаждение «украинства». Важное значение имеет критика «украинизации» в коллективной монографии киевских исследователей под редакцией М. Б. Погребинского и А. К. Толпыго.
Политический кризис на Украине в 2013-2014 годах привел к росту русского самосознания на Юге и Востоке страны, что проявляется в разработке современного проекта идентичности Новороссии.
Перейдём ко второму дискуссионному аспекту темы – направленности этнодемографических процессов с 1774 года по настоящее время.
Начать надо с историко-географических пояснений. Как известно, воссоединение Гетманщины Богдана Хмельницкого с Российским государством вызвало расселение великороссов и малороссиян в нынешних Харьковской и Луганской областях. Часть Луганщины входила в состав Области Войска Донского до 1920 года. Территория от Миуса до Днестра включена в состав Российской империи по Кючук-Кайнарджийскому договору 1774 года и Ясскому договору 1791 года. Административно-территориальное деление присоединенных земель неоднократно менялось. С 1803 года. стало устойчивым понимание Новороссии как трех губерний – Екатеринославской, Таврической и Херсонской. Малороссией считались губернии Полтавская, Черниговская и Харьковская. В период буржуазных преобразований 1861-1914 годов быстро развивалась урбанизация и индустриализация региона. Выявились его основные центры инноваций и, одновременно, конструирования идентичности: Одесса, Харьков, Екатеринослав, Юзовка (Донецк). В 1918 году недолгое время существовали Одесская советская республика и Донецко-Криворожская республика (ДКР), ставшие не только носителями большевистской идеологии, но и отрицанием украинской независимости. Проект ДКР, обоснованный видным большевиком Артёмом (Ф. Сергеевым), не нашёл поддержки ЦК РКП (б), поскольку противоречил русофобии и заигрыванию с «украинством». Важно, что «Меморандум Донецкой народной республики об основах государственного строительства, политической и исторической преемственности», принятый Народным собранием ДНР 6 февраля 2015 года, объявил именно Донецко-Криворожскую республику предшественницей ДНР.
Масштабные изменения этнического состава населения стали следствием своеобразия политики, которую проводило в регионе правительство Российской империи. Так, на Новороссию не распространялось крепостное право. Беглые крепостные не возвращались. Соблюдалась свобода вероисповедания, было разрешено переселение старообрядцев, татарские и ногайские мурзы приравнивались по статусу к российскому дворянству. Введена свобода передвижения, постоянные жители освобождены от воинской повинности и получили право на свободную куплю-продажу земли. Иностранные переселенцы не платили налоги в течение 5 лет. Поощрялось «выведение» российскими помещиками своих крепостных из центра империи на новую окраину.
Первая ревизия 1719 года в пределах будущих Екатеринославской и Херсонской губерний учла 14,4 тыс. великороссов и 7,5 тыс. малороссов (это – именно территориальные, а не национальные категории статистики). Население Новороссии в 1782 году составляли: уроженцы малороссийских губерний – 74,4%; великороссы – 5,8%, молдаване – 9%; греки – 4,3%; армяне – 3,5%; 2,5% в сумме составляли болгары, волохи, албанцы, поляки, шведы, немцы Но по ревизии 1795 года (с учетом присоединения Крыма, Херсонщины и Одесщины) удельный вес малороссов на Юге составил 44% жителей, в т. ч. в будущей Екатеринославской губернии – почти 80%, в Херсонской – 81,2%, а в Крыму – лишь 1,3%.
Освобождение крестьян от крепостного права и последовавшие рыночные преобразования вызвали мощный миграционный приток на Восток и Юг Украины, породили ускоренную урбанизацию. Причём постоянно преобладала стихийная, а не организованная властью, миграция. Среди 822 тыс. переселенцев в регион (1860-90-е годы) преобладали выходцы из великорусских губерний – 45,3%, Левобережной (23,6%) и Правобережной (23,0%) Украины. За 1897-1917 годы в Новороссию переселилось еще 1227 тыс. чел. Регион стал крупным производителем зерна, сахарной свеклы. Бурно развивалась горнорудная, металлургическая, судостроительная промышленность. Университеты в Харькове и Одессе открылись раньше, чем в Киеве. Рост образованности и мобильности естественным образом вел к русификации. Сложилось «этническое разделение труда»: великороссы и евреи преимущественно селились в городах, а малороссы – в сёлах. По переписи 1897 года, русские составили 45,1% совокупного городского населения Харьковской, Екатеринославской и Херсонской губерний; евреи – 24,3%; украинцы – 17,5%. Это крайне важные факты, т. к. развитая этническая идентичность созидается городским интеллигентами и чиновниками, а не всем сообществом.
Отметим местные особенности. По переписи 1897 года великороссы преобладали в городах региона: Луганске (68,2%), Николаеве (66,3%), Бердянске (66,05%), Мариуполе (63,2%), Харькове (63,1%), Одессе (49,1%), Херсоне (47,2%), Мелитополе (42,8%), Екатеринославе (41,8%), Елисаветграде (34,6%). В горнозаводской промышленности Донбасса великороссы составляли 74% рабочих, а в металлургии – 69%. Тогда как малороссы насчитывали 25,9% жителей Харькова, 19,6% – Херсона, 15,8% – Екатеринослава, 10,0% – Мариуполя, 9,4% – Одессы, 8,5% – Николаева.
В начале ХХ столетия быстрый рост населения в итоге миграции и высокой рождаемости привел к ассимиляции многих малороссов. Во второй половине XIX века население Донбасса увеличивалось в 5 раз быстрее, чем в других регионах империи. В целом по Новороссии удельный вес украинцев сократился с 52,5% в 1755 году до 41,3% в 1917 году. В 1897-1917 годах эти процессы нашли последовательное развитие.
Этнодемографические процессы обернулись вспять с крахом самодержавия. Центральная Рада и все последующие режимы 1918-1920 годов проводили жёсткий курс украинизации вопреки тому, что на Юге и Востоке не было достаточных условий его успеха. В докладе представителя командования австрийской армии при Центральной Раде Вальдштетена в МИД Австро-Венгрии 16 мая 1918 года отмечалось: «Нет никакой украинской национальной мысли, по крайней мере, в Южной Украине. Все живут, думают и говорят по-русски. По-украински никто не понимает». Насаждение украинского языка, культуры, приоритетов кадровой и образовательной политики продолжилось в советский период, особенно в 1923-1932 годы. Несмотря на массовое недовольство жителей, преподавание в школах и вузах полностью перевели на украинский язык, как и делопроизводство, газеты и массовую литературу. Привилегии в занятии партийных, государственных и хозяйственных должностей получали украинцы. Это позволило укоренить украинскую идентичность в регионе, но вплоть до распада СССР не удавалось превратить украинскую идентичность в преобладающую.
Индустриализация и урбанизация 1930-1980-х годов действовали в пользу выбора русской либо общегосударственной идентификации с «советским народом». В пределах дореволюционной Екатеринославской губернии русское
Значительно сказывается на самосознании уровень урбанизации и отраслевой состав экономики регионов. На Юге и Востоке сосредоточено 80% промышленного потенциала Украины. Юг и Восток производили в 2004 году 58% валовой добавленной стоимости и 54,4% налоговых поступлений в бюджет, ¾ объема реализованной промышленной продукции, 64% экспорта страны.
В русскоязычных регионах Юга и Востока жители осознают себя частью «переходных», своеобразных территориальных сообществ. Историк Г. Биндер, описывая образы городов Украины в исторической памяти, признаёт: «Харьков… нельзя втиснуть в национальную схему… скорее, дискурс города на границе, причём граница интерпретируется позитивно как место перехода и встречи и противопоставляется узкому националистичному видению».
Преобладающий фактор выбора идентичности – языковой. Украинское общество разделено пополам по приверженности государственному языку в повседневном общении. По анкетному опросу, проведённому Киевским международным институтом социологии в 2004 году, в семьях 45% жителей страны говорит по-украински, 10% – на обоих языках, 45% – на русском. На Востоке и Юге предпочитают русский язык. Важный аспект – мнение респондентов о статусе русского и украинского языков. В 2002 году с государственным статусом обоих языков соглашались 53,3% южан, 55,3% жителей восточных областей, 30,2% в центральных областях и 7,9% – в западных (по данным Центра экономических и политических исследований им. А. Разумкова). Судя по анкетному опросу, проведенному Центром региональных исследований и стратегий, на Юге Украины весной 2011 года доля считающих русский язык родным составляла 95-97%, выступали за русский язык в роли регионального 43%, а второго государственного – 41% респондентов.
По переписи 2001 года на Украине проживало 8334,1 тыс. русских, т. е. 17,2% всего населения страны. Как полагает географ С. А. Тархов, уменьшение численности русских в Украине на 3021,5 тыс. чел. между переписями 1989 и 2001 годов связано и с репатриацией в РФ, и с ассимиляцией. Особенно сократилась численность русских в южных и восточных областях. Максимальная убыль русских зарегистрирована в Донецкой (-471,7 тыс.), Харьковской (-312,2 тыс.), Днепропетровской (-308,2 тыс.), Луганской (-287,2 тыс.), Одесской (-210,5 тыс.) областях, Запорожской области (-187,3 тыс. чел.).
Наибольшее количество русских проживало в Донецкой, Луганской, Харьковской, Днепропетровской, Одесской и Запорожской областях. Удельный вес русских в населении этих областей в 2001 году составлял от 17,6% в Днепропетровской до 39,0% в Луганской области. Всего же в перечисленных областях проживало 71,7% (6,6 млн.) всех русских страны. Русские преобладали в городах: Донецке (48,2%), Макеевке (50,8%), Краснодоне (63,3%), Стаханове (50,1%), Измаиле (43,7%). Русские составляли от 20 до 50% населения в Донецкой области (38,2%), Луганской (39,0%), Харьковской (25,6%), Запорожской (24,7%) и Одесской областях (20,7%); в г. Днепропетровске (23,5%), Никополе (26,6%), Кривом Роге (23,0%), Павлограде (24,9%), Николаеве (23,1%) и др. Это по закону 2012 года позволяло требовать предоставить русскому языку статус регионального.
Региональная идентичность Юга и Востока Украины отчетливо проявлялась на всех выборах, начиная с 1990 года. В конце 1980-х годов было создано «Интернациональное движение Донбасса» под руководством Д. Корнилова, которое в 1991 году сделало своим символом черно-сине-красное знамя ДКР. 27 марта 1994 года состоялся совещательный референдум, в котором приняло участие 72% избирателей в Донецкой области и 75% – в Луганской. За федеративное устройство государства и придание русскому языку статуса государственного тогда высказались от 80% до 90% граждан, принявших участие в референдуме. Федеративные устремления получили выражение на Северодонецком съезде в 2004 году, когда было принято решение о проведении в Донецкой и Луганской областях референдума по вопросу статуса самостоятельных республик.
«Водораздел» между прозападными и пророссийскими регионами Украины обычно проходил по северным и западным рубежам Одесской, Николаевской, Днепропетровской, Харьковской областей. Юг и Восток проявлял неизменную поддержку пророссийских партий и кандидатов. Так, на выборах в Верховную Раду Украины (октябрь 2012 года) Партия регионов набрала 65,1% в Донецкой области, 57,1% – в Луганской, 52,3% – в Автономной Республике Крым, 46,9% – в Севастополе, по 40-41% – в Одесской, Запорожской и Харьковской областях, 35,8% – в Днепропетровской и 29,3% – в Херсонской области. Аналогичны распределения поддержки КПУ.
Представляет интерес анкетный опрос, проведённый в июне 2011 года Центром региональных исследований и стратегий (Одесса) в Николаевской, Одесской и Херсонской областях, Автономной Республике Крым. Гражданами Украины, в первую очередь, считали себя 46% респондентов, жителями своего города или местности – 31%, жителями области или группы областей – 10%, гражданами СССР – 9%. Но баланс сильно различался по 4 регионам: в АРК и Херсонской области гражданином Украины считали себя 37-38%, а в Николаевской области – 66%. Очевидна зависимость распределений от этнической самооценки. Считали себя русскими 62% крымчан, 24% жителей Одесской области, 18% херсонцев и 14% жителей Николаевской области. Причём гражданская украинская идентичность преобладала у 68% этнических украинцев и у 26% русских в 4 регионах. Установлена прямая пропорциональная зависимость между уровнем приверженности Украине и поддержкой прозападной геополитической ориентации.
Эскалация конфликта идентичностей отчетливо началась с лета 2012 года в связи с принятием закона Украины о региональных языках. Опрос Центра им. А. Разумкова (27 июля – 9 августа 2012 года) во всех регионах выявил различия идеологических и геополитических ориентаций. На Юге и Востоке Украины преобладала поддержка союза с Россией (14%) и коммунистических идей (8-9%). На Западе доминировала националистическая приверженность (29%). В Центре – равенство националистической (15%) и социал-демократической (13%) приверженности. Результаты опроса, проведенного Центром «Социальный мониторинг» в ноябре 2012 года, в вопросе выбора между договором об ассоциации с Евросоюзом или участием в Таможенном союзе с Россией зафиксировали региональные размежевания: существенно преимущество сторонников Таможенного союза на Востоке (54%) и Юге (74%); на Западе преобладали сторонники ассоциации с Евросоюзом (66%); соотношение равное в Центре.
Поддержка унитарного устройства Украины, по сведениям социологической службы «Рейтинг», выросла в целом по стране с 50 до 61% за 2011- февраль 2014 года, а федерации – слегка сократилась: с 25 до 24%. Именно в Донбассе за федеративное устройство выступало наибольшее число опрошенных – 59%.
Киевский международный институт социологии провел опрос 8-18 февраля 2014 года. 30% в качестве основной причины конфликта указали «влияние Запада, стремящегося втянуть Украину в орбиту своих политических интересов». Но мнения резко дифференцированы по регионам: на Востоке и Юге так считали 57% и 44%, в Центре и на Западе – соответственно, 17% и 5%. Наименьший удельный вес тех, кто симпатизировал участникам «Евромайдана», на Юге – 20% и Востоке страны – 8%.
Анкетный опрос 8-16 апреля 2014 года, проведенный Киевским международным институтом социологии в 8 областях Юга и Востока Украины, доказал резкое размежевание внутри региона. Отчетливо выделялись Донецкая и Луганская области, где в 1,5-2 раза ниже признание легитимности захватившего власть 22 февраля режима. Если в целом по 8 областям считали «Евромайдан» оправданным протестом 41,7%, то в Донецкой и Луганской областях – соответственно, 20 и 26,8%. Далее по нарастанию поддержки «Евромайдана» последовательность такова: в Запорожской области – 43,7%, Харьковской – 47,5%, Одесской – 50,1%, Днепропетровской – 54,5%, Николаевской – 60,3% и Херсонской – 61,9%. Донбасс отчетливо выделялся неприятием нового режима. Небольшой перевес прозападных ориентаций был выражен в Запорожской, Харьковской и Одесской областях. Отчетливо преобладала поддержка нового режима в Днепропетровской, Николаевской и Херсонской областях.
Респонденты в Донбассе видели решение проблем в федерализации Украины и тесном сотрудничестве с Россией, а от 58,1 до 62,9% поддерживали воссоединение Крыма с РФ (в целом по Югу и Востоку был характерен паритет: за реинтеграцию Крыма 43,0 при 44,3% против).
Поддерживали или «скорее поддерживали» мнение о том, что их регионам следовало отделиться от Украины и присоединиться к РФ, 30,3% жителей Луганской области, 27,5% жителей Донецкой области и 16,1% – Харьковской области. В остальных 5 областях Юга и Востока Украины такие настроения были весьма слабыми.
Данные тенденции проявлялись и по иным индикаторам идентичности в опросе 10-15 апреля 2014 года. Так, считали для себя главной угрозой «вторжение России» 6,4% респондентов в Донецкой области, 10,7% – в Луганской и, на контрасте, 36,2% – в Николаевской и 42,7% – в Херсонской областях. Именно в Донецкой и Луганской областях – наивысший процент опрошенных, которые считали, что Россия справедливо защищает интересы русскоязычных граждан. Эти регионы резко выделялись поддержкой гипотетического ввода российских войск, экономических и политических ориентаций на Россию, а не на Евросоюз и США. Только в Донбассе потенциальная угроза со стороны киевского режима оценивалась как более весомая, чем со стороны РФ. Индикаторы позиционирования сообществ Донбасса носят отчётливый антиолигархический характер. В данном опросе считали, что надо национализировать всю или только нажитую незаконно собственность олигархов, 73,2% респондентов в Донецкой области и 72,7% – в Луганской области (65,5% по всему Югу и Востоку).
Имеют принципиальное значение итоги референдумов в Донецкой и Луганской народных республиках 11 мая 2014 года. В ЛНР явка составила, по данным организаторов референдума, 75%. Высказались за независимость от Украины 96,2% явившихся. В ДНР проголосовали 74,9% имеющих право голоса, за независимость выступили 89,7% явившихся. Для сравнения, в выборах Президента Украины 25 мая 2014 года приняли участие 3,22% избирателей в Донецкой и 4,79% – в Луганской областях.
Аналогичный конфликт ориентаций проявлялся и в сентябре 2014 года, после жестоких карательных операций киевского режима в Донбассе. В. В. Лапкин и В. И. Пантин отмечают: «На нынешнем этапе постсоветский проект строительства украинской нации являет собой… попытку именно через конфликт и общенациональную социальную и гуманитарную катастрофу обеспечить» объединение этнических, религиозных и социальных групп. «И не придет ли Украина на этом пути к этническим чисткам, закамуфлированным псевдогражданской риторикой?» Степень поддержки вступления Украины в НАТО и «антитеррористической операции» в Новороссии остается крайне дифференцированной по макрорегионам страны. Итоги выборов в Верховную раду Украины 28 октября 2014 года, подсчитанные в процентах от списочного состава избирателей (с учетом неявки) доказали географическую неизменность раскола «Запад – Восток». Он отчетливо выделяет области с повышенной поддержкой Оппозиционного блока и Коммунистической партии Украины (Одесскую, Николаевскую, Херсонскую, Запорожскую, Днепропетровскую, Харьковскую, а также контролируемые Украиной части Донбасса). В Харьковской области за Оппозиционный блок голосовало больше 32% избирателей, в Донецкой – 39%, в Луганской – 36%, в Днепропетровской – 24%, в Одесской – свыше 18%. КПУ набрала в Луганской области 12%, в Донецкой больше 10%, в Запорожской, Николаевской, Херсонской, Одесской и Харьковской – по 8-9%. Более того, ареал влияния оппозиции националистическому режиму отчасти распространился на Черниговскую, Сумскую, Черновицкую и Закарпатскую области.
По мере эскалации политического кризиса на Украине он перерос из партийно-идеологического в этнополитический. Начавшиеся 1 марта 2014 года демонстрации на Юге и Востоке привели к провозглашению независимых Донецкой и Луганской народных республик. В других областях Юга и Востока речь пока идёт о лозунгах федерализации либо автономизации. Сторонникам данных проектов потребуется разработать «доктрину новороссийской идентичности» для восприятия массовым сознанием и политическими акторами. Для её эффективности нужны: 1) укорененность в исторической традиции; 2) опора на сильные ценностные императивы – например, православие, человеческое достоинство; 3) создание языка полемики и пропаганды, включающего сильную систему аргументов для работы с массовым сознанием и оппонентами. Историческими символами положительной идентификации Новороссии могут стать победы в русско-турецких войнах и Великой Отечественной войне; полиэтничный и многоязычный характер сообщества, его экономические ресурсы; личности Екатерины Великой, П. А. Румянцева, А. В. Суворова, Ф. Ф. Ушакова, А. Э. де Ришелье, героев советского времени.
Таким образом, территориальная идентичность Новороссии привлекает нарастающее внимание историков, социологов, политологов. Постепенно эксперты осваивают современные парадигмы и методики анализа полиэтничных, «многосоставных» сообществ. Но сохраняется значительный разрыв между теоретическими и прикладными исследованиями. Неравномерно изучены как различные историко-культурные регионы Новороссии, так и периоды их развития в этнополитическом аспекте (хуже всего – период после Великой Отечественной войны). Перспективным направлением исследований становится выяснение «несущих конструкций» исторической памяти сообществ и ориентаций их общественного мнения с целью поиска «опор» строительства идентичности Новороссии.
Украина – «глубоко расколотое» общество. В нем отсутствует устойчивая национальная идентичность большинства жителей. Устойчиво проявляются такие долгосрочные размежевания, как центр-периферия (с преобладанием локальной идентичности), город-село, религиозность-секулярность, русскоязычные-украиноязычные территории. Пространственное распределение различных расколов совпадает, усиливая их конфликтогенный потенциал. Принятое этнокультурное деление Украины на отчетливо выраженные Запад, Центр, Юг и Восток неполно соответствует современному состоянию идентичности. Скорее, речь должна идти о центрах инноваций («ядрах» культурных ареалов) и об их перифериях, постепенно переходящих от одного типа ориентаций к другому. Для Юга (без учета Крыма) таким ядром выступает Одесса, для Востока – Донецкая область.
Кризис украинского государства (2013-2014) сделал необратимым рост русской этнической и российской государственной идентичности в Крыму. Более сложные процессы идут вследствие гражданской войны в Донбассе. Вероятно критическое ослабление украинской идентичности и рост региональной – «новороссийской», если эти процессы не будут прерваны этноцидом и депортациями со стороны киевского режима. Проявляется размежевание 8 областей Юга и Востока по линии выбора между европейской и евразийской интеграцией, отношения к кризису и государственному перевороту. Проукраинским (в порядке убывания) является общественное мнение Херсонской, Николаевской, Днепропетровской и Запорожской областей. Харьковская и Одесская области имеют средний потенциал развития региональной «новороссийской» идентичности. В 6 областях Юга и Востока Украины растёт конфликт идентичностей, но киевский режим ещё владеет инициативой в информационном пространстве. Длящаяся уже год гражданская война породила новые расколы территориальной идентичности внутри исторического Юга и Востока, создавая препятствия для строительства Новороссии как единого политического и социокультурного пространства. Этот вызов ставит перед элитами Новороссии задачи поиска привлекательных ценностей, которые позволили бы деконструировать навязанную извне украинскую государственную идентичность. Такой поиск может идти как в русле политико-культурного единства Новороссии, так и усиления русской идентичности. На наш взгляд, ДНР и ЛНР являются «точкой роста» будущей федеративной Новороссии, которая может объединить ряд регионов Украины, не приемлющих нацизм. В конечном же счёте судьба Новороссии будет решена военными и дипломатическими средствами.