Всякая война – крутой бизнес. На нем наживаются не только торговцы оружием, но и еще огромная куча всяких прилипал вроде доброхотов, готовых помочь беженцам с «бесплатным» жильем или оказать транспортные услуги по доставке прямо в рай. В сегодняшнем конкретном случае для массы, движущейся с Ближнего Востока, адреса рая по большей части находятся в Германии и Австрии.
Корреспондент испанского портала El Confidencial провел ночь с сербскими перевозчиками мигрантов, пожелав посмотреть на процесс изнутри. Текст материала журналист Федерального агентство новостей перевел специально для читателей ФАН.
«Путешествие по Евросоюзу для беженцев, пробирающихся через Сербию, начинается в Венгрии. В городке Рёске, а точнее, на некотором удалении от него, в том самом месте, где проходит железная, дорога «из сербов в мадьяры». Здесь нет проволочного заграждения – похоже, его убрали намеренно. Беженцы валят валом – напуганные, шарахающиеся от всего, загруженные проблемами выше крыши и ищущие тех, на кого решение этих проблем можно было перевалить. Спрос на услуги, как водится, рождает предложение.
Венгерская полиция вроде бы патрулирует район, регулярно отмечая что-то в своих бумагах и компьютерах на блок-посту. Однако особой резвости в действиях правоохранителей нет, скорее ожидание. Чего? То первое и самое простое решение, которое пришло вам в голову, – самое верное.
Беженцы – люди здесь новые, ничего не знающие, но нужной узкоспециальной информацией их уже успели снабдить. Они точно знают, что полиция их возьмет, сгруппирует, растолкает по автобусам и доставит в лагерь для перемещенных, где их и зарегистрируют. А потом может приютят, а может депортируют. Это – путь, подходящий не для всех. Это не та страна, куда стремится большинство.
В нескольких сотнях метров от блокпоста, который преодолеть, в общем-то, несложно (сами знаете, с помощью чего), стоит заправочная станция. Когда на землю опускаются сумерки, сюда слетается воронье, предлагающее транспортные услуги, подбирающее себе жертв. Полиция номинально контролирует происходящее вокруг заправки, но «бомбил» никто не трясет, не задерживает и не заставляет покинуть место сбора. Здесь намазано медом реализации вожделенной мечты. Сюда летят все: и пчелы, и мухи, и осы.
Здесь вам предложат такси в Будапешт еще до того момента, как вы успеете открыть рот и сказать, что вам надо.
… Подросток лет пятнадцати ростом едва мне до плеча с глазами, нездорово выкрашенными алкоголем, обещает свести меня с «таксистом удачи», который всего за пять сотен евро влегкую добросит до Будапешта. Сопляк, тыкая меня пальцем в грудь и выдыхая сигаретный дым мне в лицо, как заведенный уверяет, что мы доедем без проблем. Его водила знает, где стоят посты, и знает всех на этих постах. «А если агенты все-таки задержат – откупимся. На этом трафике все не прочь заработать».
Цена поднимается до 3000 €, когда речь заходит о доставке меня в Вену. Нет проблем с транспортировкой, проблемы могут быть только с деньгами, вернее, с их нехваткой. Непропорциональность изменения цены (километраж-то до австрийской столицы никак не в шесть раз больше, чем до мадьярской) мальчишка объясняет просто: если у водителя в салоне машины обнаружат нелегала, парень из-за руля отправится прямиком в тюрьму на долгие шесть лет. Риск должен быть оплачен. Какой срок влепят нелегалу, негоциант не сообщает. Это его не касается.
Я отвергаю предложение и двигаюсь в сторону стоящего неподалеку магазинчика, работающего, несмотря на то, что уже глухая ночь. Надо что-то купить из съестного, чтобы забить разбушевавшийся вдруг голод. Крошечный торговый зал набит под завязку беспрестанно курящими людьми. Сквозь дымовую завесу, заслоняя собой скорее угадывающиеся, чем светящие лампочки, ко мне проталкивается очередной «переговорщик». Мы выходим с ним побеседовать на улицу. Туда, где близоруко щурятся красные и синие огни полицейских автомобилей, ожидающих окончания «прений высоких договаривающихся сторон». Понятно, что если джентльменское соглашение будет заключено, полиция не бросится выкручивать мне руки сразу – преступление еще не свершилось. Но ноги за мной поставят. Не исключаю даже, что на такси есть маячок, чтобы клиент не потерялся, хотя вряд ли в этом четко организованном бизнесе возможны какие-то отклонения от маршрута. Водитель наверняка поедет через «пункты сбора дани».
Появляется мой первый посредник, тот самый пятнадцатилетний «жучок». На этот раз с пожилым мужчиной. Скорей всего, отцом. Цена немного падает, сын с папой все больше нервничают, ломаный английский все чаще перебивается угрожающим венгерским. Мне говорят, что вот-вот полиция начнет всех шерстить, и еще сбрасывают цены. Я понимаю, что они никуда уже не собираются меня везти – им просто нужны деньги.
Трафиканты, переговорщики, группы людей, стоящие в тени (похоже – смотрящие за правильностью течения процесса) перекрикиваются между собой в голос, не обращая внимания на присутствие полиции. Будет удивительно, если на эту АЗС хоть кто-то заехал случайно – долить бак по пути. Чужие здесь не ходят.
Мы привыкли беженцев считать бедными, нищими. Здесь они другие: перевозчики и те, кто за ними стоит, это прекрасно понимают. Если беженец стремится непременно в Германию или Австрию, а не согласен остаться в Венгрии (шенген же все-таки!), у него есть за душой что-то. И в карманах тоже. Не уверен, что он довезет их содержимое до конечной точки намеченного маршрута. И что доедет вообще – пусть почтет за благо, что оберут, выбросят на дороге, но не переломают при этом кости. Наверняка где-то в тени деревьев на трассе ждут эти такси лихие люди с бейсбольными битами в руках.
После нескольких часов блужданий по территории заправки начинаю чувствовать себя дичью, на которую хищникам очень заманчиво напасть. Пора сворачивать свое расследование. Рассвет настраивает на то, что покину это место спокойно: привычка доверять освещенной местности и опасаться ночи, из которой может запросто прилететь все, что угодно.
Специально прокладываю курс мимо полицейской машины, обитатели которой, наконец, проявляют ко мне интерес. Хотя вялый: просмотрев удостоверение личности и журналистский бейджик они окончательно теряют предписанную им служебными обязанностями любознательность. На прощание сообщаю, что ухожу, потому что уже есть основания беспокоиться о собственной безопасности. Не складывается впечатление, что мое заявление их как-то тронуло.
В сотне метров от этого транспортного базара меня окликает группа юношей, трущихся у большого семейного автомобиля: не хватает еще человека до «полной коробочки». Всего за 600 евро до Будапешта. Таких оферт за ночь я наслушался уже достаточно.
Я не лучший физиономист, но по их лицам несложно прочесть, что путешествие не будет долгим: максимум пара километров до приличной глубины придорожного кювета. Я ухожу, даже показав, что услышал, что они меня звали…»