Завершение российской военной операции в Сирии стало абсолютной неожиданностью для всех. И это лишнее доказательство того, что сирийская война является лишь частью общего геополитического сражения России за новый многополярный мир. При этом сирийский фронт вовсе не закрыт – просто сейчас пришло время зафиксировать военные достижения политическими методами.
Внезапность принятого Владимиром Путиным решения вывести российские ВКС из Сирии породила массу догадок – все уже забыли, что изначально на неофициальном уровне речь шла о примерно четырех месяцах. Как всегда, полезли псевдоконспирологические версии – от «обмена Сирии на Донбасс» до «ультиматума Обамы, угрожавшего нефтяным эмбарго России». От желания «заставить Иран действовать в Сирии более активно, заодно проучив его за отказ договариваться о повышении цены на нефть», до «страха перед обнаруженными у повстанцев ПЗРК» и «опасения начала войны с Турцией».
«Закончив военную операцию в Сирии, Россия зафиксировала свое положение «второй глобальной силы в мире»
Особенно, конечно, впечатляют «версии» про наказание Ирана – тут даже и комментировать нечего, настолько фееричен этот бред – и про размен с США. Дескать, мы уходим из Сирии, а Вашингтон идет на уступки по Донбассу, санкциям или даже Украине в целом.
Такой размен в принципе невозможен. Москва вообще никогда ничего не меняла с Вашингтоном – единственный размен был произведен в 1962 году в условиях «карибского кризиса», но и тогда вывод нашего ядерного оружия с Кубы в обмен на устное обещание вывести американские ракеты из Турции был осуществлен в режиме «без пяти минут атомной войны». В нормальной практике холодной войны или даже холодного мира Россия не производит никаких разменов. Это не наш метод. Путин может идти на некие демонстративные жесты – как было, например, с ликвидацией нашей базы в Камрани в начале нулевых – которые будут работать на закрепление нужного ему в данный момент для внешнеполитических целей образа. Но «меняться» с американцами он не собирается – потому что нет предмета для торга.
Что, Вашингтон надавит на Киев для того, чтобы там признали особый статус (то есть фактическую независимость) Донбасса, или откажется от намерения атлантизировать Украину? Ослабит санкции против России или позволит ЕС их снять? Конечно, нет. Санкции Европа отменит в том случае и тогда, когда сама найдет в себе силы пойти против атлантического диктата, контроль над Киевом американцы потеряют в результате краха украинского политического класса. У Штатов нет ничего серьезного, что бы они могли предложить России – то, что нужно нам, они не отдадут, а то, что они пытаются нам подсунуть, выдавая за свои уступки, от них не зависит и им не принадлежит.
Не говоря уже о том, что Путин не верит никаким гарантиям Обамы, администрации которого к тому же осталось десять месяцев работы. За это время можно успеть в лучшем случае добиться только начала реального процесса внутрисирийского примирения.
Со своей стороны Россия не собирается ничего уступать США – мы еще, что называется, свое не вернули. Возвращение России на мировую арену в качестве глобального игрока происходит ведь не потому, что нас обуяли амбиции и жадность – мы находимся в положении обороняющегося, нас, по сути, вынудили перейти в контратаку.
Политика сдерживания России выражалась в первую очередь в том, что атлантисты были категорически против реинтеграции постсоветского пространства. И именно их упорное противодействие планам расширения Евразийского союза и заставило Путина сделать ставку на перекройку глобального миропорядка, то есть активно включиться в работу по закату однополярного мира.
Будь атлантисты не такими жадными, они бы в начале нулевых пошли на признание постсоветского пространства зоной жизненных интересов России и тем самым отсрочили возвращение Москвы в глобальную игру на пару десятилетий. Но жадность сыграла с ними злую шутку не только в этом вопросе. Точно так же «хозяева миропорядка» ускорили кризис выгодной им модели финансово-экономической глобализации, доведя дело до мощнейшего кризиса 2008 года.
Россию вынудили контратаковать – и мы вынуждены были сделать это, несмотря на все наши внутренние слабости, прежде всего экономические. Чтобы сохраниться – в виде русского мира и на постсоветском пространстве – русским придется вернуться на мировую арену. Сирия стала первой наглядной демонстрацией этого факта всему миру. Но само возвращение началось не в Сирии и даже не в Крыму. Все это просто зримые формы борьбы, которая на самом деле разнообразна и включает в себя экономику, идеологию, дипломатию, тайную и явную, и многое другое. Менять тут нечего и не на что – ставки настолько высоки, что торг здесь точно не уместен.
Можно спокойно оставить весь этот белый шум про «слили» и фантазии про «разменяли» в стороне. При том, что российская военная операция в Сирии стала главным мировым событием последнего полугодия и вокруг нее переплетена масса интересов, интриг и конфликтов, все гораздо проще.
Россия никого не сдает и никуда не уходит – просто в сирийской партии пришло время переключить тумблер. Сирия останется одним из основных направлений российского наступления – но уже не самым важным. Основные цели, которые ставились в конце сентября (а точнее, даже в мае-июне, когда, судя по всему, было принято решение о военной операции), достигнуты.
Угрозы развала Сирии и падения Дамаска нет. Асад перешел от обороны к наступлению, с его нахождением у власти в обозримом будущем все смирились, требование ухода Асада как условие начала межсирийских переговоров, по сути, снято. Сами переговоры начались (и именно к их началу демонстративно приурочено сообщение о выводе основных сил), после ударов ВКС «оппозиция» стала ощутимо договороспособнее.
Операция принуждения к миру – причем как военных группировок «оппозиции», так и внешних участников сирийской драмы, готовых и дальше воевать чужими руками на сирийской земле – прошла в целом успешно (конфликт с Турцией, будем надеяться, временный). «Халифат» изрядно потрепан и как минимум будет зажат в тиски. Авторитет России на Большом Ближнем Востоке заметно вырос.
И главное – инициатива в сирийской игре однозначно перешла к России, она стала ключевым игроком. Не просто в определении будущего Сирии, а в разруливании множества завязанных на сирийский конфликт вопросов. Сирия – это лишь элемент, пусть последнее время и очень важный, в большой игре. В игре практически без правил – потому что как раз в ходе нее будут устанавливаться новые правила миропорядка.
Начав военную операцию, Россия вернула себе статус второй глобальной державы. Она сделала это Крымом, но именно Сирия закрепила серьезность не просто амбиций Москвы, но и ее возможностей, показала, что даже в условиях жесткого давления уходящего мирового гегемона «русский бунтарь» не просто выстоял, но и наступает, продолжая следовать своим стратегическим курсом.
Закончив – или приостановив – военную операцию, Россия зафиксировала это положение «второй глобальной силы в мире». Это гораздо больше, чем придуманная на Западе мотивация сирийской кампании – дескать, Россия хотела выйти из «изоляции», заставить США считаться с ней. Путин зафиксировал статус, чтобы было легче идти дальше – и в Сирии, и везде. Чтобы действовать разными методами в разных обстоятельствах, в разных регионах и на разных фронтах.
Борьба за Сирию отличается от борьбы за Европу, борьба за Украину – от борьбы на сырьевом рынке. Общее только то, что сопрягать все этапы и стадии этих операций в режиме реального времени, учитывая позицию множества сил – как противников, так и тех, с кем мы создаем тактические комбинации или вступаем в стратегические альянсы – нужно здесь и сейчас.
И 16 марта 2014 года, день крымского референдума, и 15 марта 2016 года, день завершения сирийской кампании – всё это этапы одного пути. Пути, на котором Россия возвращает себе веру в собственные силы – то есть обретает самое себя.