Технологии и факторы будущей войны в представлении Генштаба Сухопутных войск США.

Военнослужащие Армии США ведут переговоры по рации
Источник: U.S. Army

В начале этого месяца начальник Генерального штаба Сухопутных войск США генерал Марк Милли произнес речь перед некоммерческой организацией Ассоциация Армии (Сухопутных войск) США (Association of the United States Army).

Основанная в 1950 году организация объединяет граждан, которые разнообразными путями лоббируют интересы Сухопутных войск в политике и СМИ, координирует взаимодействие общественных организаций для поддержки конкретных воинских частей, ветеранов и членов их семей.

Речь генерала Милли привлекла значительное внимание мировых СМИ в связи с тем, что он предложил стратегическое видение развития вооруженных сил в ближайшие десятилетия и озвучил прогнозы о характере будущих вооруженных конфликтов.

«Наша задача, как военных, так и гражданских, быть более успешными, видеть тенденции и меньше ошибиться в прогнозировании будущего, чем наши враги.

Что же на наш взгляд определит это будущее — примерно до 2050 года?

К сожалению, я считаю, что войны между государствами вряд ли останутся лишь в учебниках истории.

Такие войны ограничены различными факторами, такими как огромная финансовая стоимость и человеческие потери, могущество современного оружие и существование международных организаций, целью которых является сохранение мира. Однако я считаю, и надеюсь, что я ошибаюсь, война остается в инвентаре человеческого поведения.

Хотя наблюдается некоторое ослабление влияния государств в связи с развития разного рода негосударственных субъектов, государство как институт все равно базовый и самый важный элемент международной системы, каким оно было с Вестфальского мира 1648 года.

И каждое государство сохраняет свои суверенные права, хотя границы этих прав явно оспариваются. Нет единого международного органа власти, имеющего легитимность, власть и могущество для того, чтобы поддерживать мировой порядок, как это делают эффективные государства в своих собственных границах.

Невооруженным взглядом виден рост нестабильности — многие государства оказываются хрупкими и не обеспечивают контроля за распространением организованного насилия на своей территории.

Но также видно, что именно государство остается ключевым субъектом системы и, вероятнее всего, останется таковым как минимум до 2050 года. А самый важный и базовый интерес каждого государства — выжить. Выжить в системе международной анархии, выжить в системе, в которой нет высшей инстанции. И в отсутствие такой инстанции каждое государство должно посвятить себя обеспечению собственной безопасности.

В отсутствие высшей инстанции, в условиях, когда для каждого государства приоритетно обеспечение собственной безопасности, возникновение межгосударственных конфликтов на определенном этапе практически гарантировано.

В истории происходили крупнейшие геополитические изменения — падение Древнего Рима, рост могущества Западной Европы в 16 веке, появление имперской Японии и нацистской Германии, господство США сразу после Холодной войны, крах Советской России (СССР). И сегодня мы в центре еще одной крупной геополитической трансформации.

Со времени падения Берлинской стены США фактически были безоговорочным мировым военным, политическим и экономическим лидером, и мы жили в том, что некоторые называли «однополярным миром». Эта ситуация меняется, и меняется быстро.

США стоят перед большими вызовами в Европе, Азии, на Ближнем Востоке.

В Европе мы видим реваншистскую Россию, которая модернизировала свою армию и ведет агрессивную внешнюю политику в Грузии, Крыме, Украине и других местах.

В Азии третье десятилетие продолжается крупнейшая экономическая трансформация за последние века — центр тяжести мировой экономики движется от Северной Атлантики в северную часть Тихого океана, что приводит к быстрому росту Китая как великой державы с ревизионистской внешней политикой, поддержанной все более боеспособными вооруженными силами.

Также в Азии мы имеем дело с Северной Кореей, которая быстро развивает ракетные технологии, увеличивая свои возможности по доставке ядерного заряда.

На Ближнем Востоке и в некоторых частях Африки мы видим нестабильность, которая ставит под вопрос само существование некоторых государств. Мы также видим революционный Иран, проводящий различные скрытые операции с целью завоевать господство в регионе.

Короче говоря, мировой порядок, сложившийся в конце Второй мировой войны и уж точно с конца Холодной войны, испытывает значительное напряжение в регионах, которые жизненно важны для Соединенных Штатов Америки. И исторический опыт говорит нам, что однополярная или биполярная международная системы очень стабильны, однако многополярная система по своей природе вызывает конкуренцию, конфронтацию, нестабильность и войны между государствами.

Сейчас мы входим в многополярное будущее, а может уже несколько лет живем в нем. Директор Национальной разведки Джеймс Клэппер в своей знаменитой «Речи о конце света» сказал, цитирую: «Непредсказуемая нестабильность — это новая норма. Мы видим максимальный уровень нестабильности как минимум с 1992 года. Россия вступила в прямую конфронтацию з Западом, Китай продолжает уверенную модернизацию вооруженных сил с учениями, которые беспрецедентны по масштабам и сложности.»

Он (Клэппер) заключает, что за свои 50 лет работы в разведке, он не видел более разнообразного набора вызовов и кризисов, чем те, с которыми мы встретились сегодня.

Джон Бреннан, глава ЦРУ, озвучил аналогичные оценки. Подобным образом высказывались многие авторитетные гражданские аналитики в сфере безопасности и внешней политики.

Кроме того, что мировой порядок испытывает большое напряжение и перемены, мы являемся свидетелями значительных демографических изменений — с массовыми миграциями, вызванными экономическими причинами или страхом за свою жизнь… Какими не были бы причины, факт, что беспрецедентные массы людей двигаются из одной страны или региона в другой, усиливает эффекты дестабилизации.

С военной точки зрения одна из наиболее важных черт массовых миграций — переселение людей в большие города. На самом деле этот процесс проходит более века.

75% американцев жили в сельских районах 100 лет назад, сегодня ситуация абсолютная обратная — почти 75% американцев живут в городах.

По всему миру мы видим интенсивнейшую урбанизацию. В 1950 году только два города — Нью-Йорк и Токио — имели население больше 10 миллионов. Сегодня таких городов 38. Прогнозируется, что к 2050 году на Земле будет как минимум 50 мегаполисов с населением больше 10 миллионов человек, а 70 процентов из мирового населения в 8 миллиардов человек будут жить в городской застройке.

Война — политика, которую ведут другими средствами. А политика основана на людях и силе. Поэтому будущие войны почти неизбежно будут происходить по преимуществу в городах, что будет иметь значительные последствия для вооруженных сил.

Изменение климата — еще один важный долговременный фактор будущей нестабильности. Мы знаем, что поднимается уровень моря, а большинство населения мира живет на побережье. Это также будет иметь значительные последствия для ресурсов, в том числе ключевых для поддержания человеческой жизни — пищи и воды. Мы являемся свидетелями исчезновения чистых рек и озер во многих частях света. Например, к середине столетия, как прогнозируется, может исчезнуть озеро Чад — важнейший источник воды для центральной Африки, которая уже переживает нестабильность по многим другим причинам. Чрезвычайно вероятны разрушительные войны за ресурсы в Африке, на Ближнем Востоке и Юго-Восточной Азии.

Наконец, развитие технологий, которые сейчас еще разрабатываются, может изменить сам характер войны само по себе. Информационные технологии пережили взрывной рост в 1990-е годы, сегодня интернет, айфоны, способность передавать и хранить большие объемы данных, как считается, составляют «интернет вещей», который уже существует или виден на горизонте. И эти технологии стали такими дешевыми, что сейчас количество подключенных к интернету устройств превысило население планеты. Всего через несколько лет, как ожидается, на Земле, где живет 6-7 миллиардов человек, будет 50 миллиардов интернет-устройств.

В результате, куда бы вы не пошли сегодня, за вами может наблюдать то или иное устройство. Способность видеть, наблюдать и поддерживать связь достигло невиданных ранее уровней. Почти каждый человек и устройство — платформа для наблюдения и связи, способная передавать информацию в реальном времени, которая при правильном анализе может быть использована военной разведкой и серьезно помочь либо повредить при принятии решений на поле боя.

Распространение информационных технологий быстро размывает власть, которой когда-то обладали лишь государства, и потенциально усиливает нестабильность, как это было во время «Арабской весны».

С развитием информационных технологий появился целый новый вид военных действий — кибероперации. Это имеет серьезнейшие последствия для вооруженных сил. Крупные силы киберопераций сейчас используются государствами, и вполне возможно нанести большой урон экономике и вооруженным силам другого государства исключительно путем использования кибер-инструментов. Сейчас мы видим это в нашей повседневной жизни на примере хакеров и кибер-преступности, но это относительно незначительное неудобство по сравнению с ресурсами государства, такого как Россия, Китай или даже Северной Кореи и Ирана.

Предшественник кибервойны, конечно, радио-электронная борьба, которая также быстро развивается за последние 20 лет. Она значительно расширила свои возможности и может эффективно дезорганизовать и вывести из строя вражеские вооруженные силы.

Мы также видим быстрое развитие робототехники, особенно в коммерческом секторе. Многие аналитики прогнозируют в связи с этим серьезные последствия для рынка труда, вплоть до полного исчезновения целых профессий в таких сферах как транспорт и сфера услуг. В ближайшее десятилетие ожидается, что роботы станут частью нашей повседневной жизни. Конечно, мы уже ограниченно используем роботов в армии — из них наиболее известны беспилотные летательные аппараты. Но масштаб такого использования пока мал, и это, вероятнее всего, ненадолго.

Могут появиться беспилотные истребители-бомбардировщики, беспилотные подводные и надводные корабли. Очень вероятно, что мы увидим роботов во время операций наземных войск по мере развития технологий…

Мы также переживаем крупные изменения в уровне летальности и масштабе распространения высокоточного вооружения у разных государств.

Эффективность средств противодействия самолетам и вертолетам также значительно выросла за последние несколько десятилетий, в результате чего воздушное пространство может быть закрыто даже для самых технологически развитых и дорогих машин.

В мире получили большее распространение баллистические и крылатые ракеты наземного и морского базирования. То, что раньше было эксклюзивной возможностью американских вооруженных сил, теперь находится в пределах досягаемости государств с деньгами и желанием получить такую возможность.

Развивается целый спектр технологий, такие как синтетическое топливо, медицинская 3Д-печать, эргономика и имплантационная техника, которые могут значительно повлиять на вооруженные силы.

И, наконец, «мать всех технологий» — искусственный интеллект, в рамках которого машины будут получать способность к обучению и самостоятельному мышлению.

Все эти технологии связаны с многими этическими и моральными проблемами, особенно в военной сфере, однако, по-моему несомненно, что политические, экономические, технологические и природные изменения набирают силу и могут привести к самым быстрым и масштабным трансформациям в военном деле, которые мы когда-либо видели в человеческой истории.»

Перевод Александра Гелогаева специально для Belarus Security Blog.