Этот год отмечает столетие страшной и чрезвычайно важной, трагической, кровавой и парадоксальной даты – сто лет прошло со дня большевистской революции. А также от революции Февральской и отречения последнего русского царя. Я думаю, нам, как народу, как обществу на осмысление событий 1917 года отпущен год. Ни много, ни мало. Если все пойдет, как надо, то мы успеем, указывает Дугин. Успеем осознать тот узел нашей истории, без которого совершенно невозможно двигаться никуда дальше – ни назад, ни вперед, ни вправо, ни влево.
Многие говорят о необходимости примирения белых и красных. Простите, но такая постановка вопроса совершенно неактуальна и надуманна. Никаких красных, а тем более белых сегодня нет. Есть серые, вообще слабо понимающие в идеологии, и креативный класс, преимущественно голубой или цвета радуги, подчеркивает политолог. А красных и белых нет. Есть лишь вялые их симулякры. Так что эту тему в таком выражении лучше вообще отложить. Чтобы примиряться, надо иметь и тех, и других. А так как их нет – может быть, кстати, и хорошо, что нет – то и нечего выдумывать. А вот понять смысл того, что произошло в 1917 году, необходимо. Всерьез и без истерик.
Первое: красные и белые и тогда представляли собой чрезвычайно неоднородные идеологические лагеря. И, быть может, все и было так трагично и так по-русски глупо и кроваво, что стартовые позиции были определены совершенно неправильно. И белые, и красные совершенно неверно осознавали самих себя и своих противников. Пусть с опозданием на сто лет, но это необходимо исправить, убежден Дугин.
Итак, белые. В них было два абсолютно разных идеологических полюса – консерваторы, монархисты, православные, традиционалисты, чья платформа в целом определялась одним понятием – славянофилы. К ним примыкали и большинство создателей русской религиозной философии. Они стали одной из движущих сил белого движения, но далеко не единственной, отмечает политолог.
Вторым полюсом белых были русские либералы. Конечно, не такие как сегодняшние – те были русскими, настоящими русскими, но, увы, либералами. Для них монархия изжила себя, общество должно было быть светским, прагматичным и западным. Русские либералы торжествовали в феврале 1917 года. Кстати, подавляющее большинство их было масонами. Ничего общего со славянофилами и монархистами они не имели. Это они вынудили Царя отречься. И сами все упустили. Потом они пытались сопротивляться большевикам, но снова с опорой на Антанту – на Англию и Францию.
Первые белые — славянофилы — героически и правы. Но действовали также недостаточно решительно. Вторые вообще никуда, и если бы ни их честные русские лица, можно было бы назвать их предателями и агентами влияния. Но идеологически между ними вообще ничего общего. Ничего, констатирует Дугин.
Теперь красные. В них можно выделить три группы, продолжает политолог. Первые — носители марксистского мировоззрения, коммунисты. Мировоззрение для России чуждое, вредное, страшное. Без Бога, против царя и даже против народа. Ведь у коммунистов действуют не народы, а классы. Это они ответственны почти за весь кошмар ХХ века. Никакого примирения. С этими.
Вторая группа: бесноватые инородцы, ненавидящие Россию и русских всей душой. Это их потомки составляют ядро нынешних российских либералов. Программа у них была одна: русофобия. Лучшего из русских — убей. С этими, как и с марксистами, тем более никакого примирения.
И, наконец, народники — чаще всего эсеры. Они и стали основной движущей силой большевизма. Коммунистов было раз-два и обчелся. Откуда промышленный пролетариат в аграрной стране, а эсеров — миллионы. Вот их идеология заслуживает самого внимательного изучения. Они, как ни странно, были тоже славянофилами, но только левыми. Прекрасная триада Уварова — православие, самодержавие, народность — разделилась. Правые славянофилы были одним из двух полюсов белых — консерваторы, монархисты. Левые славянофилы поставили во главу угла народность. И вот он, указывает Дугин, — корень братоубийственной войны длинной в столетие: славянофилы против славянофилов, на уничтожение, на убой, с миллионами жертв, с убитым и преданным Государем на радость либералам, масонам, сектантам и русофобам. Как же все-таки мы глупы, что позволяем собой так манипулировать.
Вот и вывод. 1917 год разделил по разные стороны тех, кто должен был быть на одной стороне. Правые монархисты и левые народники хотели, в конце концов, одного. Ну и спорили бы о методах, отмечает политолог. Но причем здесь белые масоны, красные изверги и русофобская дрянь? Если бы мы вовремя свернули им – этой пятой колонне начала ХХ века – шею, сколько русских жизней, храмов, душ и тел можно было бы спасти…
Славянофилы не просто философское направление. Это те великие умы, кто по настоящему ответственно, всем сердцем и всей душой думал о России, о ее сущности, о ее судьбе. Их наследие – стартовая черта осмысления революции 1917 года, заключает Дугин.