Большинство россиян несмотря на западные санкции поддерживают воссоединение Крыма с Россией, отвергая идею примирения с Западом ценой утраты для России полуострова. Такие данные были получены в ходе опросов, проведенных ВЦИОМ.
Получается, что россияне готовы мириться со всеми проблемами, которые есть, нести все тяготы — это такое свойство нашего характера? То есть люди фактически спокойно относятся к той гибридной, политической войне, которая у нас с Западом идет…
Это означает, что несмотря на 25 лет уродливого криминального капитализма, несмотря на то, что в течение 25 лет из людей пытались вытравить чувство патриотизма и любви к Родине, ничего из этого не получилось. Зато вышло с точностью до наоборот.
Более того: воссоединение Крыма и большой России стало колоссальным стимулом для того, чтобы вспомнить, что такое патриотизм в острой форме. Ведь многие говорили, что пройдет несколько лет, и затихнет эйфория по поводу «Крым наш». Может быть, внешне эйфория затихла, но то, что население страны воспринимает Крым как часть нашей исконной территории и готово жить по принципу «Чужой земли мы не хотим и пяди, но и своей вершка не отдадим», лишний раз говорит о том, что все-таки наше общество готово стоять за свою землю, рискуя всем. И это нужно только приветствовать, радоваться этому.
Если никто уступать и прогибаться не собирается — ни Запад и ни Россия, — то какое будущее здесь нас ждет?
Такое, какое есть. Причем дело давно уже не только в Крыме. Кстати, и из-за Прибалтики Запад тоже не будет воевать, они все давно уяснили и прекрасно нас поняли. Будет холодный мир — ну и хорошо. Холодный мир — так холодный мир.
У нас уже был теплый мир в позднюю перестройку, во времена «ельциноидов». Кончилось это очень плохо. Лучше пусть будет холодный мир.
Есть такая американская поговорка: «Высокие стены делают хороших соседей». Имеется ввиду, во-первых, что высокий забор нужно строить вместе, и это означает, что люди привыкают работать вместе, а, с другой стороны, высокий забор — значит никто не будет совать свой нос на твою территорию.
Поэтому, холодный мир с Западом, а затем, возможно, прохладный мир — это не имеет никакого значения. Это не наши проблемы, это их проблемы.