С.ДОРЕНКО: С нами Сергей Глазьев, известнейший экономист. Я бы сказал, долгое время альтернативный. Сергей Юрьевич, здравствуйте.
С.ГЛАЗЬЕВ: Здравствуйте.
С.ДОРЕНКО: Первый вопрос, который всем задаю, если позволите, я просто скажу курсы, потому что люди страшно переживают. Оказывается, у нас слушатель бедный, несчастный, все время обиженный на судьбу, но все-таки богатый. 55,11, в первые секунды рубль ринулся вверх, на 54,15 простите, сейчас 55,11, отыграл назад. Кстати, доллар сильно растет, пробил 1,22 к евро и сейчас он 1,21,77, но только что был даже 1,21,50. То есть рост доллара к евро продолжается. К рублю же он, в общем, теряет по два рубля в день. Я думаю, что с пылу, с жару мы к доллару чуть позже вернемся.
Евразийский союз вчерашний. Он вообще нам нужен?
С.ГЛАЗЬЕВ: Да, конечно. Евразийский союз сегодня – это уже пять государств после вчерашнего заседания.
С.ДОРЕНКО: Киргизия.
С.ГЛАЗЬЕВ: Начинали втроем, с Белоруссией и Казахстаном. Уже четыре года мы живем в полноценном Таможенном союзе и два года живем в едином экономическом пространстве. В первый год, это 2011-й был, у нас благодаря снятию таможенных границ пошел рост взаимной торговли на 40 процентов, затем еще на 20 процентов следующий год. То есть мы благодаря только отмене таможенных границ получили взаимный рост взаимной торговли, что дает и новые возможности для производства, и в целом повышает конкурентоспособность нашей экономики, у которой расширяется масштаб производства.
С.ДОРЕНКО: Я понимаю, зачем это немцам. Если бы вдруг в этот союз вступила Германия, я бы понял, потому что для них это десятки миллионов, сотни миллионов человек и территории неосвоенные. Но зачем это России, которая становится сырьевым придатком Белоруссии? Если бы мы были индустриальной державой, было бы понятно. А так, ну что, мы даем нефть подешевле. Ну и что?
С.ГЛАЗЬЕВ: Вы знаете, все-таки объемы производства машиностроения у нас намного больше, чем в Белоруссии. При всем уважении к тому, что Белоруссия была сборочным цехом, Россия занимает 85 процентов экономического потенциала сегодня Евразийского союза. На Россию приходится такая доля ВВП. И для всех участников Евразийского союза снятие границ – это сохранение и развитие кооперации производства, это снижение издержек. Могу сказать, что кошмары 90-х годов, когда у нас объем промышленного производства упал в два раза, примерно половина этого падения, то есть четверть от промышленного производства, произошла из-за разрыва кооперационных связей. Разрыв кооперационных связей во многом был связан с появлением таможенных границ в республиках.
С.ДОРЕНКО: А что такое Киргизия с точки зрения экономики? Это сильная экономика? Это сильный бюджет? Это сильное правительство? Или это мы еще одну пиявку подсадили себе?
С.ГЛАЗЬЕВ: Да нет, нет у нас никаких пиявок, я бы так к нашим партнерам…
С.ДОРЕНКО: Простите, я журналист, мне можно. Простите. Вы все-таки человек солидный.
С.ГЛАЗЬЕВ: Хочу, раз уж так зашел разговор, подчеркнуть, что евразийская интеграция, в отличие от Европейского союза, строится на основе уважения суверенитета друг друга. И, в отличие от Брюсселя, который лезет к вам и в кишки, так сказать, и в карманы, и в мозги, у нас интеграция сугубо экономическая, при полном уважении суверенитета сторон. Каждое государство имеет право вето на любое решение, принимаемое наднациональным органом, которым является Евразийская экономическая комиссия. И мы делаем только те вещи, которые всем выгодны. Наднациональный орган принял порядка двух тысяч решений за четыре года своей работы.
С.ДОРЕНКО: И все они выполнены?
С.ГЛАЗЬЕВ: Они выполняются, конечно. Важно, что они все были приняты консенсусом. На моей памяти всего два случая, когда у нас возникли разногласия. То есть это говорит о том, что степень общности наших экономических ин
тересов, которая выработана за тысячу лет нашей совместной жизни, можно сказать, она намного выше разногласий. Если говорить о Киргизии, при том, что экономика Киргизии невелика, тем не менее это государство сегодня создало довольно мощную швейную промышленность. Мы привыкли говорить о реэкспорте китайских товаров через киргизскую территорию, там выросли целые города по перевалке грузов, но за последнее десятилетие в Киргизии развилась мощная швейная промышленность. Многие наши дамы даже не подозревают, что, покупая брендовые вещи, они думают, что они сделаны в Париже…
С.ДОРЕНКО: Они надеются, что это из Индонезии. Париж давно не шьет. Они думают, что это Индонезия, Малайзия.
С.ГЛАЗЬЕВ: На самом деле очень много киргизских товаров. Они ничем не хуже по качеству каких-либо других.
С.ДОРЕНКО: А передвижение людей теперь будет свободное из Киргизии вообще просто.
С.ГЛАЗЬЕВ: Да. Евразийский экономический союз – это четыре свободы: свобода движения товаров, услуг, капитала и труда.
С.ДОРЕНКО: Страна беспокойная такая, там революция на революции были совсем недавно, одна, вторая, третья. Даже один из диктаторов киргизских сидит себе в Минске, и теперь он свободно может курсировать между своей прежней родиной и Минском.
С.ГЛАЗЬЕВ: Видите, это специфика политического устройства. Так получается, что те государства, те бывшие союзные республики, которые избрали парламентскую форму управления, при всем уважении к ней, оказались в ситуации политической нестабильности. Два примера – это Киргизия и Украина. Во всех остальных государствах у нас президентская форма управления, а в Киргизии и на Украине парламентская.
А.ОНОШКО: Речь идет о Таджикистане, если он как следующий кандидат рассматривается.
С.ДОРЕНКО: Он хочет. Следующая Армения, но Таджикистан как будто.
А.ОНОШКО: Нет, Армения уже внутри.
С.ГЛАЗЬЕВ: Ответ на ваш вопрос по поводу мигрантов. В Киргизии, так сказать, две статьи интеграций основных – легкая промышленность, если говорить о товарах, и продовольственный комплекс, Киргизия имеет неплохой агропромышленный комплекс и там сезон побольше, чем у нас, естественно. С точки зрения перспектив промышленного развития, там самая дешевая, наверное, на всей нашей евразийской территории электроэнергия.
С.ДОРЕНКО: Да, богатые гидроресурсы, огромные.
С.ГЛАЗЬЕВ: Если мы ее освоим, конечно, построим каскады ГЭС. Значит, это перспектива развития электроемких производств, включая приборостроение, электронную промышленность.
С.ДОРЕНКО: Алюминий.
С.ГЛАЗЬЕВ: Ну, алюминий, если потребуется, но это надо будет завозить сырье. Для алюминия создавались специальные узлы у нас в Красноярском крае, Таджикистане, тоже на высокогорных ГЭС. И важнейшее направление интеграции Киргизии – это трудовые ресурсы. Очень много граждан Киргизии у нас работают, выполняют множество, так сказать, задач на рынке труда.
С.ДОРЕНКО: Да, я видел уборщицу в «Макдоналдсе», оказалась киргизская женщина.
С.ГЛАЗЬЕВ: Не только. И в сфере обслуживания, и в коммунальном хозяйстве.
А.ОНОШКО: Но это вызывает раздражение у горожан, например, в Москве, как мы все хорошо знаем.
С.ГЛАЗЬЕВ: Что значит, общий рынок труда? Это значит, что киргизские мигранты будут иметь те же самые социальные права и гарантии, как и российские трудящиеся.
А.ОНОШКО: А технически как это будет выглядеть?
С.ДОРЕНКО: А мы то туда не поедем.
С.ГЛАЗЬЕВ: Технически будет выглядеть так, что работодатель должен будет, в том
числе, и платить соответствующую зарплату, проводить социальные отчисления. В этом смысле интеграция снимает проблему рабского труда. Почему у нас много всякого рода криминальных сюжетов возникает вокруг мест концентрации мигрантов? Потому что людей, извиняюсь, держат как рабов. Они живут, как попало, им зарплату не платят толком, у них отбирают паспорта и так далее, и так далее. То есть проблема не в мигрантах, а в том, как к ним относятся работодатели. Поэтому создание общего рынка труда – это общие социальные стандарты, общие гарантии и, в общем-то, общая цена рабочей силы. То есть не должно быть так, что к мигрантам относятся, как к дармовой рабочей силе.
С.ДОРЕНКО: Остались у нас одни молдаване теперь. Послушайте, ну, правда, так, житейски, если киргизов мы потеряли, пиши пропало. Теперь, если они захотят получать, как русские, то я лучше найму русского. С какой бы стати? Но тогда у меня остались только конкуренты по зарплате молдаване и таджики, которым можно все еще платить не так много.
С.ГЛАЗЬЕВ: Главный приток мигрантов сегодня идет с Украины, это те же русские, как вы понимаете, ничем от нас не отличающиеся.
С.ДОРЕНКО: Абсолютно.
С.ГЛАЗЬЕВ: И работают хорошо. Так что на рынке труда у нас сегодня огромные возможности, и это потенциал экономического роста, замечу, большой.
С.ДОРЕНКО: Я знаю, Украина для вас… Я подбираюсь к доллару все время с тревогой, потому что это главная тема, у всех голова болит. Но я еще про Украину хотел вас спросить. Знаю, сильно не чужая для вас страна, сильно не чужая для вас земля. Вы из Запорожья.
С.ГЛАЗЬЕВ: Да.
С.ДОРЕНКО: Почему у них получится или почему… Дайте мне самый светлый для них сценарий, то им счастье привалит наконец с этой их авантюрой, дикой авантюрой? И почему у них не получится? Каков может быть светлый сценарий и темный сценарий для Украины? И есть ли вообще светлый сценарий?
С.ГЛАЗЬЕВ: Прежде чем говорить о сценариях, надо назвать вещи своими именами и понять, что там происходит. Если по-простому говорить, Украина потеряла независимость.
С.ДОРЕНКО: Да, но добровольно.
С.ГЛАЗЬЕВ: Добровольно, но людей, извините, жгли, стреляли, убивали.
С.ДОРЕНКО: Некоторых.
С.ГЛАЗЬЕВ: Свергли президента. Какое же это добровольно?
С.ДОРЕНКО: Сергей Юрьевич, мы видим десятки миллионов идиотов, которые счастливы от этого. Счастливы.
С.ГЛАЗЬЕВ: Если вы имеете в виду тех, кто скачут, это не десятки миллионов, это несколько десятков тысяч оболваненной молодежи скачет.
С.ДОРЕНКО: Рогулей всего 10 миллионов. Если посчитать, сколько рогулей вообще есть, Западная Украина, их 10 миллионов. Вот вам уже 10 миллионов.
С.ГЛАЗЬЕВ: Я вам скажу, что, например, в той же Львовской области есть город, который производит для нас значительную долю нефтегазового оборудования, и специалисты из этого города ездят к нам, и они не скачут, они работают. И они очень заинтересованы в том, чтобы Украина была в союзе с Россией.
С.ДОРЕНКО: Но все-таки, хорошо, страна вступила в период деструкции, деконструкции, потери суверенитета и авантюры. И все-таки два сценария: если пойдет хорошо и если пойдет плохо.
С.ГЛАЗЬЕВ: Перед тем, как говорить о сценариях все же, давайте констатируем очевидные вещи, о которых мы почему-то забываем все время. На Украине нет законной власти – пункт первый. Не надо тешить себя иллюзиями.
С.ДОРЕНКО: Ну, да, переворот был. Вот бы сейчас избрали бы.
С.ГЛАЗЬЕВ: Причем, исходя из украинской Конституции, согласно украинской Конституции, есть определение, что интересно, Конституционного суда Ук