Больше всего иностранных участников Валдайского клуба волновал вопрос, оставила ли речь Путина открытой дверь для Запада. Да, дверь открыта, но пружина оттянута до предела, и если сунешься не с тем, то можно и в лоб получить.
Поскольку более расторопные комментаторы уже по полочкам разложили выступление президента на Валдайском клубе, представительной площадке международных экспертов, на мою долю остаются только некоторые частные замечания, домыслы и наблюдения. Ими и поделюсь.
«В речи действительно есть пассаж, который проясняет, насколько чудовищны планы России, а заодно и рецепт, как их порушить»
Первое, что заметно: каждый из политологов немного солипсист; услышал в речи то, что хотел. А наиболее опытные – что полагается хотеть по принадлежности к научной школе, назовем это так. Трактуют речь на все лады: сравнивая, к примеру, с Фултонской речью Черчилля напрямую (пугал Запад медведем), и навыворот, зорко углядев в пассаже с тайгой, быком и Юпитером запрос на мировую гармонию. По мне, если и был там некий запрос, то на глоток ключевой воды (свежего воздуха, доброго вина, настоящей любви) посередь удушающего лицемерия мировой политики. Пропахшей насквозь кислой капустой вранья. Объевшейся стандартно безвкусным фастфудом пропаганды. Какой-то не гамбургской, не мужской, вертлявой – и при этом коварной, жестокой и мстительной. Когда ты говоришь по телефону и убеждаешь в миролюбии («Да если бы я хотел взять Киев, то взял бы за две недели»), а они, положив трубку, сообщают на весь свет: «Через две недели Путин возьмет Киев. Сам сказал, не постеснялся, русское чудовище».
Кстати сказать, в речи действительно есть пассаж, который проясняет, насколько чудовищны планы России, а заодно и рецепт, как их порушить: «Если кто-то попытается опять решить украинскую проблему военным путем, тот (пауза) загонит ситуацию в окончательный тупик». Путин, которым его рисуют в заграничных иллюстрированных журналах, мог бы сказать «крепко получит по рогам». Или «будет раздавлен, как клоп». Допускаю даже, что в первом варианте речи формулировка была жестче не вполне внятного «окончательного тупика», напоминающего «фактическую, окончательную бумагу» профессора Преображенского. Но клопа президент приберег для анекдота, сразу оговорившись, что тот грубоват. Дважды сказал, что он не Хрущев, чтобы стучать сапогом по трибуне (так и вижу исследователей, которые уже наутро нашли доказательства, что Никита точно стучал сапогом, а не классическим ботинком, ибо президент не ошибается). И по-хорошему просил не загонять Россию в тупик, из которого ей придется выходить нежелательным, вынужденным, трагическим, но единственным достойным для себя способом: двухнедельным победоносным марш-броском к стенам матери городов русских.
(Хрущев на деле ничем не стучал, окромя ладоней, но, во-первых, этот прекрасный мифище стократ сильнее куцей правдочки, а во-вторых, в запасе есть еще «кузькина мать»; та абсолютно документальна.)
Еще одно наблюдение: поскольку Валдайский клуб является чутким собранием весьма искушенных специалистов (слегка разбавленным прямодушными и неиспорченными журналистами, к коим автор не вполне искренне, но причисляет и себя), то отдельным пунктом аналитической программы полуночников был сравнительный анализ не только центровой путинской речи, но и выступлений руководителей его штабов. Как известно, в Сочи побывали Вячеслав Володин, Сергей Лавров, Сергей Иванов, Игорь Шувалов. Последний предположил, что, поскольку нам деваться некуда, надо самим, засучив рукава, обеспечить себе «десять лет процветания» в экономике. И сбить его с этой мысли не смогли никакие паникерские вопросы о санкциях и объективных трудностях, а также о полувоенной мобилизации, которая, по мысли некоторых, неизбежна. «Не мобилизация, а модернизация и либерализация», – вот чем обещал ответить на вызовы времени представитель правительства. Именно в экономический рост, в большую свободу предпринимательства, в технологический прорыв предлагал он конвертировать невиданную политическую поддержку курса. Приводя в пример Алексея Николаевича Косыгина, которого не послушались – и упустили возможность вывести СССР на новый уровень; а вывели – так, может, и сейчас бы стоял, нерушим.
Упоминание Косыгина тут же привело аналитиков к нехитрой мысли, что Игорь Иванович метит в премьеры того самого «десятилетия процветания». Но с премьером – это уж как Бог управит, а вот что стопроцентно стало ясным, так это кто у нас на ближайшие годы будет президентом. Володин, Иванов, Лавров – избирая каждый индивидуальную форму выражения, но донесли до аудитории со стопудовой определенностью: Владимир Владимирович Путин. Эка невидаль, скажете вы. Не скажите: не первый год в той самой мировой политике наряду с запахом кислой капусты витает и мысль о том, что у России было бы меньше проблем, если бы ей не руководил гений дзюдо, повелитель тигров и адепт старомодного территориального суверенитета. Чтобы эта мысль доходила почетче, санкции налагались на Россию с учетом близкого Путину круга политиков и бизнесменов. А ну как возьмут – да и торганут Путиным в обмен на камамбер возвращенный? Но русские своих не сдают, что яснее всех выразил Вячеслав Володин. Он поверг валдайских мудрецов в некоторый ступор, заявив, «что Путин – это Россия, а Россия – это Путин». И повторил три раза за выступление; чтоб до всех дошло.
Надо признать, что и после этого в кулуарах наблюдались попытки напомнить об исторических периодах России, большей частью, разумеется, являвших собой мор, бедствия и недород, когда она находилась под иными правителями. И уличить Вячеслава Володина в некотором преувеличении. Однако гранитная фактура его формулировки служила вовсе не культу Путина. Она, как и ответ Путина – «Не мыслю себя вне России, но понимаю – без таких, как я, Россия обойдется, людей много», оставляют за скобками диалога тех, кто возьмется тут же шутить в «Фейсбуке» насчет «а как же Иван Грозный» и злорадствовать – «сам подарил лозунг оппозиции». Они обращены к тем, кто восемьюдесятью процентами поддерживает курс, Крым, демонстрацию кукиша зарвавшейся Америке и слабачкам-европейцам, а главное, рассчитывают, что все пойдет по пословице «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Тайга санкций не боится, найдет в себе силы вырастить себе яблок с гусями, а медведь – изготовить современный станок с, извините, числовым программным управлением.
Что же до упреков, которые последовали недавно от «друзей и партнеров», мол, Путин утратил адекватность и живет в мире имперских иллюзий и территориальных притязаний… Тут как раз накануне «Валдая» американцы, укоряя нас воссоединением с «чужим» Крымом, заявили, что столбят участок Луны, куда ступил Армстронг. Закрепляют там свой приоритет. Кто после этого утратил чувство реальности – ну, не знаю. По крайней мере политика «наших друзей» на Ближнем Востоке, на Украине, абсолютно лунная. И при этом, если я правильно понял, больше всего иностранных участников Валдайского клуба волновал вопрос, оставила ли речь Владимира Путина открытой дверь для Запада. Волнуются, сердешные. И это после Югославии, Ливии, Сирии, Украины, исключения из «восьмерки» («Валдай» проходил как раз в комплексе, приготовленном для нее, наверное, поэтому тут улыбчивы и вежливы даже тетушки-гардеробщицы), списка Магнитского, санкций, обамовской иерархии угроз, ПРО и НАТО под нашим боком…