Проекция сирийских и иракских действий «Исламского государства» на Среднюю Азию заставляет рассматривать эту экстремистскую группировку в качестве главной угрозы безопасности всей Евразии. Тысячи граждан среднеазиатских республик, воюющих в составе «ИГ», лишь добавляют остроты ситуации для коллективной безопасности Евразии.
Франкенштейн эпохи столкновения цивилизаций
Стремительное крушение монополярного мира сопровождается резким увеличением энтропии, наиболее опасных проявлений которой в Евразии на сегодняшний день три. Это украинский майдан, Афганистан и экстремистская группировка «Исламское государство».
С точки зрения сложных, нелинейных процессов в мировой политике, «ИГ» одновременно следствие и реакция на эскалацию западного гегемонизма и насилия в отношении мира незападного. Деструктивная спираль, которую США планомерно раскручивают после второй мировой войны, в ХХI в. приобретает такие уродливые формы, как «ИГ». Перед нами принципиально новая протестная философия насилия, облачённая в религиозную форму и не оставляющая никаких надежд всем заклеймённым словом «кафир» (от араб. «неверный, скрывающий истину»), которые тотально подлежат физическому уничтожению.
«ИГ» прекрасно себя чувствует в формате современных сетевых войн, умело генерирует кровавые информационные поводы и оказывает давление на общественность всего мира. Сильной стороной «ИГ» является сплав привлекательной для части суннитов радикальной идеологии с высоким уровнем организации и военного искусства. Экстремистская группировка «ИГ» демонстрирует попытки институционализации в качестве государственного образования. Если на первом этапе своего существования вступающие в организацию граждане светских государств демонстративно сжигали свои паспорта, то сейчас экстремисты начали выкладывать в интернет ролики, в которых в эти паспорта ставятся штампы с обозначением символики «Исламское государство». Само же сокращение названия с «Исламское государство Ирака и Леванта» на «Исламское государство» свидетельствует о халифатских планах её главарей, распространяющихся далеко за пределы Ирака и Сирии…
Среднеазиатская ставка на чёрное
«ИГ» ставит целью превращение всей Средней Азии в провинции халифата, представляя тем самым широкий спектр угроз безопасности всем без исключения республикам региона. Текущий характер вызовов для республик Средней Азии отличается друг от друга. Например, Узбекистан и Таджикистан обладают разным потенциалом обороноспособности, а Киргизия и Туркмения пытаются нейтрализовать угрозы игилизации, реализуя диаметрально противоположные стратегии противодействия. Несколько особняком стоит Казахстан, который, впрочем, также не свободен от деструктивного воздействия «ИГ».
Узбекистан: Каримов против исламистов
На заре суверенитета узбекский президент Каримов пытался заигрывать с радикализованными исламскими элементами, используя их в качестве альтернативы формирующейся национал-демократической оппозиции. Но после того, как в конце 1991 г. в фактически независимом от Ташкента Намангане (Ферганская долина) будущий основатель Исламского движения Узбекистана (ИДУ) Тахир Юлдашев заставил Каримова, держа руку на Коране, клятвенно пообещать ввести в конституцию нормы шариата, отношение у президента к исламистам изменилось.
За годы независимости Каримову удалось практически полностью зачистить поле акторов, хоть как-то пытающихся политизировать религиозный фактор. Сильные службы безопасности довольно надёжно контролируют ситуацию в республике, однако «ахиллесовой пятой» каримовского режима является фактор мигрантов и тех, для кого выезд ограничен. Основная масса узбекистанцев яростно ненавидит Каримова и, соответственно, подвержена радикализации. Режим держится на силовых службах и жёстком контроле общества, а его ослабление по тем или иным причинам приведёт к резкой активизации радикальных исламистов в Узбекистане.
В конце лета прошлого года в Юнусабадском районе Ташкента неизвестные вывесили флаг «ИГ», его руководство вербует этнических узбеков и не прочь организовать вооружённое вторжение в республику. Кстати, планы по вторжению в Узбекистан уже давно вынашивает присягнувшая «ИГ» группировка ИДУ (чаще всего именующая себя Исламским движением Туркестана), костяк которой по-прежнему составляют этнические узбеки. Официальный Ташкент очень нехотя признаёт «ИГ» в качестве реальной угрозы, но параллельно с этим укрепляет границы и закручивает гайки в обществе.
Туркмения: Чёрная тень над Мраморным Ашхабадом
Пожалуй, наиболее уязвимой перед лицом «игилизации» в Средней Азии выглядит Туркмения. Государство обладает слабой, недостаточно боеспособной армией, а власть, провозгласив «позитивный нейтралитет», не может в своём нынешнем статусе рассчитывать на поддержку ни России, ни США. Если предыдущий президент Туркмении С. Ниязов умел выстраивать отношения с талибами, то у Г. Бердымухамедова это получается гораздо хуже. Главари «ИГ», в свою очередь, демонстрируют меньшую договороспособность, чем верхушка Талибана.
К тому же руководство «ИГ», имеющее в своих рядах грамотных и квалифицированных экономистов и менеджеров, умеет торговать не только наркотиками, но и углеводородами. Практически беззащитная и богатая газом Туркмения представляет собой лакомый кусок для «ИГ». Поэтому в отношении этой республики вероятен сценарий даже не постепенной игилизации, а прямого военного вторжения.
Сейчас трудно сказать, кто осуществляет эти действия, но за последний год было зафиксировано множество случаев проникновения через афгано-туркменскую границу вооружённых людей. Доподлинно известно, что переговоры об альянсе «ИГ» и Талибана имеют место быть. Есть и листовки, в которых якобы Талибан предлагает «ИГ» вести кампанию по созданию всемирного халифата. Возможно, это провокация, ведь Талибан, в отличие от «ИГ», — движение национальное, стремящееся к захвату власти в Афганистане. В то же время в этой стране полно интернационалистов-джихадистов, идейная платформа «ИГ» для которых вполне приемлема.
Таджикистан: Эмир сирийской провинции и «Справедливый шах»
Сразу же после завершения кровавой гражданской войны в Таджикистане (1992–1997 гг.) местные идеологи пытались сформировать и внедрить в общественное сознание мифологический конструкт «Справедливый шах», недвусмысленно намекая на Э. Рахмонова (позднее избавившегося от «непатриотичного» суффикса). А в конце августа 2014 г. командир «ИГ» Абу Бакр Аль-Багдади назначил на должность эмира крупнейшей сирийской провинции Ракка таджика.
В Душанбе тут же поспешили осудить эту акцию, которая имеет важное символическое значение. Тем самым главари «ИГ» подчеркнули перспективность среднеазиатского направления в плане рекрутинга боевиков и подготовки диверсантов, способных дестабилизировать ситуацию внутри Таджикистана и других республик региона. В последние месяцы неоднократно фиксировались случаи концентрации боевиков в пограничной с Таджикистаном провинции Кундуз. По одной из версий, среди них преобладают игиловцы.
В отличие от Узбекистана и Туркмении, Таджикистан входит в ОДКБ, что для «ИГ» означает проблематичность вторжения на территорию этой страны. В случае с Таджикистаном, как и другими членами ОДКБ в регионе, осуществляется тактика рекрутирования сторонников и подрыва ситуации изнутри.
Киргизия: дестабилизация по-чёрному
В отличие от других республик Средней Азии, в Киргизии открыто, на уровне первых лиц государства, признают угрозы игилизации. «За широкой исламизацией стоит идея превратить кыргызов в манкуртов», — заявил президент Киргизии Алмазбек Атамбаев в ноябре 2014 г.
Особенно тревожна ситуация на юге республики, где в мечетях при поддержке криминала агенты «ИГ» и другие экстремисты вербуют своих сторонников. Мотивы самые различные: деньги, обещания достойной жизни, месть и религиозный фанатизм. Наибольшую опасность для Киргизии представляет угроза соединения в одном флаконе игилизации с сепаратизмом. По всей республике немало «спящих» джихадистских ячеек, которые могут быть мобилизованы при должной финансовой и прочей поддержке со стороны эмиссаров «ИГ». Особенно активно исламисты вербуют адептов в тюрьмах.
Казахстан: в поисках евразийской стабильности
В Казахстане лучше всего понимают комплексность проблемы «ИГ» и давят не только на силовые рычаги, но активно занимаются профилактикой экстремизма, в том числе и через реализацию просветительских проектов. Однако таргетированная работа «ИГ» по Казахстану также видна. В частности, были опубликованы ролики (эксперты считают их постановочными) о детских лагерях в Сирии, в которых готовятся к джихаду совсем юные казахи. Также много шума в медийной среде наделало сообщении о «семье» из 150 казахов, отправившихся воевать в Сирию. И хотя прямое вторжение боевиков «ИГ» развитому Казахстану не грозит, вербовка его граждан, а значит и игилизация, ведётся.
Вместо заключения — промежуточный итог
Точных данных о воюющих в составе «ИГ» среднеазиатах нет, но эксперты сходятся во мнении, что больше всего в рядах экстремистов туркменов и узбеков. И хотя среди игиловцев трудно различить, например, этнического туркмена и гражданина Туркмении, именно эти республики в Средней Азии представляются наиболее уязвимыми в плане прямого вторжения боевиков «ИГ». Нежелание элит входить в военные альянсы может в среднесрочной перспективе дорого им обойтись. Таджикистан и Киргизия, чувствуя за собой поддержку ОДКБ, смогут себя чувствовать в большей безопасности. Но слабая государственность этих республик делает угрозу игилизации изнутри весьма вероятной.