Вот хочется прямо сразу сказать, что изменение Международным валютным фондом правил кредитования это не про нас, не про Россию. И уж тем более не про Украину. Эгоцентризм, с которым украинские наблюдатели пытаются трактовать решение МВФ в свою пользу, понятен и в чем-то даже оправдан. Непонятно, почему отечественные комментаторы замкнулись на Украине и на 3 млрд. долларов.
Самое любопытное, что вопросы при этом со стороны российских экспертов звучат правильные. Почему США, МВФ и ЕС не приняли предложение России по реструктуризации суверенного долга Украины, если оно выгодно всем и в финансовом плане необременительно. Почему изменили правила кредитования, если это все равно не отменяет факт невыплаты суверенного долга, а, следовательно, и дефолт Украины.
Вопросы правильные, но они не отражают суть проблемы, а лишь обозначают направление, создавая некую фигуру умолчания. Приведу несколько цифр, чисто для сравнения. Государственный долг Португалии составляет 225 млрд. евро, Греции – около 315 миллиардов, Испании – выше 1 трлн. евро, Италии – больше 2 триллионов, а общий долг стран Еврозоны превышает 12 трлн. евро. Есть еще суверенные долги стран Азии, Африки, Ближнего Востока, Северной и Южной Америки.
Вопрос. Изменится ли после решения МВФ механизм регулирования мирового рынка госинвестиций, или это решение носит точечный характер и выпущено исключительно под Украину? И если изменится механизм всего рынка, то в какую сторону? Кто от этих изменений выиграет, а кто проиграет?
Ответы на эти вопросы еще в конце октября дал официальный представитель МВФ Джерри Райс. Тогда он заявил, что изменение правил финансирования заемщиков в случае дефолта не связано с ситуацией вокруг украинского долга перед Россией. И отвечая на вопросы журналистов, добавил: эти изменения являются частью общей программы реформирования МВФ.
Отечественные СМИ дружно процитировали слова Райса и тут же их забыли. Через полтора месяца, после изменения правил кредитования они цитировали слова главы Минфина РФ Антона Силуанова о том, что решение принято исключительно в ущерб России.
Наверное, надо быть Антоном Силуановым, чтобы сделать нехитрый вывод, будто из-за 3 млрд. долларов МВФ готов подвесить весь мировой рынок госинвестиций. Здесь необходимо небольшое отступление, чтобы пояснить, в чем разница между суверенным и государственным долгом. Максимально коротко и упрощенно.
Государственный долг номинируется в национальной валюте и его обязательства распространяются на всех граждан, поэтому погашение этого долга не составляет труда для правительства. Как правило, это делается через повышение налогов или сокращение расходов, в крайнем случае используется печатный станок.
Суверенный долг оформляется не в собственных внутренних долговых расписках, а в облигациях, которые номинированы в мировой резервной валюте, и погасить его с помощью внутренней кредитно-денежной политики невозможно. Долг является техническим, и граждане страны-заемщика прямых обязательств по нему не несут.
В случае отказа страны-должника (Украина) платить по суверенным долгам страна-кредитор (Россия) ничего сделать не может, никакой суд не способен принудить государство оплатить этот долг. Невозможно объявить государство банкротом и остановить исполнение им социальных функций. Единственный способ разрешения проблемы – это переговоры и реструктуризация долга.
Именно поэтому МВФ «обязал» Киев провести «добросовестные переговоры» с Москвой о долге. Именно поэтому премьер Украины Арсений Яценюк спокойно заявляет, что они готовы к суду с Россией, точно также как ранее он заявлял, что Россия иных (отличных от других кредиторов) условий реструктуризации долга не получит.
По развитию российско-украинской ситуации с суверенным долгом после изменения правил кредитования МВФ можно судить о будущем рынка госинвестиций. А судя по заявления МВФ и откровениям Яценюка (он точно что-то знает), Россию собираются поставить в общую очередь коммерческих кредиторов Украины, например, наравне с «ЭксонМобил» или «Ашан».
Единственной гарантией исполнения страной-должником своих суверенных обязательств был регламент МВФ, согласно которому страна в случае объявления дефолта лишалась внешних заимствований, пока не реструктурирует свой суверенный долг. Теперь, после изменения правил МВФ, дефолт и реструктуризация отдельно, право на внешние заимствования отдельно. Теперь вопрос продолжения кредитования страны, объявившей дефолт, определяется не регламентом, а заседанием совета директоров МВФ, где блокирующий пакет принадлежит США.
Проще говоря, вопрос, давать деньги кредитору на государственном уровне или не давать, отныне будет решаться не по экономическим показателям, а на основе политических пристрастий. Новый порядок снижает степень защиты госинвестиций, приравнивает их к коммерческим вложениям бизнес-корпораций. Фактически, если без реверансов, МВФ своим решением уничтожил рынок госинвестиций и полностью дискредитировал себя, как его регулятор.
Надо понимать, что большинство суверенных долгов (за исключением стран ЕС) оформлено в долларах, что делает США неизбежным участником любой ситуации «должник-кредитор», в нашем случае «Украина-Россия». В том смысле, что 3 млрд. долларов только для Украины и России являются внешним (суверенным) долгом, для США эти 3 миллиарда долг внутренний (государственный). А с пользователями своего внутреннего долга страна-эмитент может поступать по своему усмотрению: повысить налоги, снизить расходы или провести «количественное смягчение».
По сути, США просто меняют условия функционирования внешнего рынка своего собственного долга. Вернее, берут его под прямой и жесткий контроль, уравнивая в правах государственных и корпоративных кредиторов и устраняя посредника в лице МВФ. Любопытно, что новая система кредитования укладывается в контекст подписанного недавно соглашения о Транстихоокеанском торговом партнерстве и планируемого к подписанию Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства.
Сразу после принятия решение об изменении условий межгосударственного кредитования директор юридического департамента МВФ Шон Хайген заявил: «Тот факт, что эта реформа происходит в контексте (дискуссий по долгу Украины – Л.К.), иллюстрирующем слабые места, не подрывает значение реформы или законность реформы».
Как говорил известный киноперсонаж: «А скрипач не нужен, родной…»
Леонид Крутаков