«Приехал из Дебальцево. Здесь всем наплевать на Немцова», – написал в соцсети во время подготовки материала российский военный корреспондент. Примерно с таким же безразличием сегодня смотрела я на марш в Москве, перебирая свои фотографии из этого города. Но что приносят населению необдуманные «майданы» в столице, уже увидели многие наши соотечественники: в город наконец-то можно без опаски проехать, например, с гуманитарным грузом для жителей.
Дороги, мосты и железнодорожные переезды здесь частично разбиты, но проехать по ним можно. Основные подъезды к городу с разных сторон уже разминированы, только кое-где по полям можно увидеть часть крупных ракет: «Смерча» или «Урагана». Картина вокруг мрачная: повсюду разбитые дома, школы и детские сады. Вмиг обнищавшие мирные жители неспешно ходят по улицам, волоча за собой сумки и коробки: чаще всего, с небольшой порцией гуманитарки.
На пути у нас – разбитые, еще не до конца разобранные украинские блокпосты, на которых кое-где осталась и скомканная символика. Прямо на улицах, в грязи, если постараться, можно найти желто-синие флаги, брошенные при бегстве карателей из города. В центре и еще на некоторых улицах выставлена трофейная техника: танки, БТРы, переделанный под военную машину грузовик «Рошен». Большинство машин на ходу либо подлежат ремонту: значит, очень скоро будут служить ополчению.
В города и расположенных на его окраинах поселках не осталось ни одного целого строения. Те, которые чудом спаслись от прямых попаданий, посечены осколками и стоят без стекол. Электричества нет, восковые свечи – на вес золота. Повреждена железная дорога, вокзал,которые некогда считался одним из самых красивых в округе.
-Так и живем… Вот на этом предприятии я работала, – завидев ополченцев и журналистов, сама начинает говорить пожилая женщина, указывая на сгоревшее многоэтажное здание сортировочного завода.
– А здесь, слева от него, что было? Это детский садик?
– Да… А чуть поодаль – школа.
Женщина бережно поправляет сумку на тележке.
– Мы, конечно, не могли видеть, кто стрелял. Мы сидели в подвале. Но вот это – только Украина. Напротив, в нескольких километрах были их позиции. А здесь.. Дня три-четыре был настоящий ад.
– В каких примерно числах?
– Деточка.. А сегодня вообще какое число?
Прервать беседу пришлось, как только ополченцы договорились о сопровождении и срочнопозвали всех садиться в машину. Мы направлялись в центр Дебальцево. Там главная площадь стала точкой сбора для всех, кто уже осмелился выйти из подвала. Люди организовали прямо на улице полевую кухню, раздачу еды, установили генераторы для подзарядки телефонов.
– У вас уже ловит связь? – спрашиваем у мужчин, присматривающими за тройниками с десятками телефонов. Я сама уже несколько часов была без сигнала на обеих сим-картах.
– МТС нет. Life – иногда. На пятом этаже, например. Иногда даже в Интернет можно выйти!
– А как счет пополнять?
– Вот с этим – сложно. У меня пока действует пакет с бесплатными звонками. Дальше посмотрим…
Пока мы общаемся, электричество внезапно пропадает. Люди спокойно ждут, пока оно снова появится.
– Можно телефон подключить? У меня свой тройник! – подбегает пенсионер.
– Можно, – серьезно отвечают ему. – Но не зарядится.
Мирных жителей в Дебальцево осталось несколько тысяч. Пока даже власти города и волонтеры не установили их точное количество. Во время военных действий эвакуация, организованная ДНР, была сорвана. О том, что она вообще была, и сегодня не знают в городе. Украина на подконтрольных ей территориях оповестила людей о возможности выехать в другие города, где также находятся ее войска. Людей, успевших схватить лишь документы и скромные пожитки, там поселили лишь на несколько дней, а потом предложили искать жилье и пропитание самостоятельно.
Освобождение Дебальцева стало первой совместной операцией ДНР и ЛНР. По завершении военных действий в городе ополченцы республик продолжают вместе помогать мирным жителям. Различные подразделения завозят в город самое необходимое – еду. Уставшие, голодные люди устраивают настоящие баталии у каждой из машин, где можно получить хоть что-то из съестного. Батальон «Ангел» Алексея Смирнова, с которым мы сюда приехали, за считанные мгновения раздал полный багажник пакетов с продуктовыми наборами.
Расталкивая друг друга локтями, старики и женщины рвутся к грузовику, забитому коробками с армейским галетным печеньем, привезенным из Луганска.
– Вы взяли две коробки! А у меня двое детей! – кричит на соседку одна из женщин.
– А у нас бабушка парализованная, – оправдывается нарушительница. Но спор продолжается. Окружающие, включая ополченцев, не горят желанием участвовать в подобных ссорах, которые то и дело возникают то у одной машины, то у другой.
– Ужас, – качает головой ополченец, наблюдающий за раздачей около машины. – Но это еще так… Сегодня видели бомбоубежища. Грудные дети в сырых подвалах. Старики, которые сами не встают. Ужас.
Ближе к перекрестку остановилась «Газель», где ополченец с шевроном ДНР и женщина в гражданской одежде раздают печенье и конфеты. Привезли немного, только что бесплатно раздать детям.
– Дайте.. Дайте хоть немного… – не отходит от машины сгорбленная старушка.
– Бабушка, ну что же вы! Сказали же – детям! Посмотрите, какие есть маленькие! – пытаются воззвать к ней гуманитарщики, но голод не допускает жалости к ближнему. В конце концов бабушке дают несколько печенюшек, и она уходит. Ополченцы сладостями и играми дальше пытаются привести в чувство детей, которые до сих пор щурятся от дневного света и вздрагивают от каждого шороха.
Организованная всего несколько дней назад мэрия, подчиненная ДНР, организует набор волонтеров и обещает помочь всем обратившимся. У входа постоянно находится по несколько десятков людей, которые пока требуют одного: еды и скорейшего восстановления коммунальных условий. Здесь нас с коллегой настигает тот самый пенсионер, который до этого неудачно пытался зарядить телефон. На этот раз он выглядит гораздо счастливее: в руках у него появилась коробка галетного печенья.
– Вы расскажите в России, как мы живем, – сам просит дедушка. – Вот у меня дочка в Питере, давно уже там, жена уехала в Алчевск.. А я.. Да куда я поеду, кому я нужен?
– Расскажем! А дом у вас не пострадал?
– Да все пострадали… У нас пятиэтажка, без крыши осталась. Я живу на пятом этаже. Что здесь было… Когда началась война, мне было пять лет. Но такого я не видел! Эта Украина… Хуже фашистов! – дедушка, до этого момента державшийся молодцом, вдруг начинает вытирать глаза. [sociallocker]
– Что они делали?
– Ездили по городу, из танка были прямо по домам. Расстреляли нескольких просто так…
– Сегодня у нас в церкви первая служба будет, – подзывает меня другой мужчина. – Приходите.
– Постараемся. Но мы не местные, мы журналисты из России.
– Тем более приходите. Церковь прямо здесь, за поворотом увидите купола. Все вокруг в руинах, а она стоит. Главное сейчас – вера в Бога нашего. Когда над головами летали снаряды, все молились Богу о пощаде. Сейчас, когда нас освободили, почему-то уже мало кто обращается к Нему.
К службе, к сожалению, не успели: до темноты нужно было вернуться обратно. Гуманитарные организации, с которыми удалось наладить контакт, сейчас все свои силы бросили на то, чтобы прокормить многострадальное Дебальцево, но ресурсов едва хватает. В городе начали восстанавливать основные коммуникации, но на то, чтобы заново отстроить сам город, уйдут еще многие годы.
Еще год назад никто в этом небольшом, но стабильном и процветающем городе, не мог себе и представить такой жизни. Сегодня на трансляции с марша мира мне попался на глаза баннер, что кому-то (простите за сленг) «нечего жрать». Появилось искренне желание свозить таких активистов в Дебальцево посоветоваться с его жителями, что такое «нечего жрать», и как эта проблема решается майданами.[/sociallocker]