Днепропетровский губернатор Игорь Коломойский – один из самых колоритных персонажей украинской политики.
Днепропетровский инженер-металлург, которого приватизация вынесла на орбиты конфликта, за которым следит вся наша часть Евразии.
Кто знал год назад о ФПГ «Приват»? Те, кому надо, конечно, знали. Но для широких масс населения Коломойский присутствовал в их жизни только в виде зелёных отделений «Приватбанка».
Теперь же, всего за год, днепропетровский олигарх не только вышел из тени, где он находился всё время, но и пошёл на передовую олигархических войн.
До этого с любой властью у «Привата» были нормальные отношения. Это что, Порошенко после революции отдал под контроль Коломойскому всю украинскую нефтянку? Нет. Её отдал преступный Кучма, против которого собирался первый Майдан. Не менее преступный Янукович тоже не мог сковырнуть менеджеров «Привата» с нефтяного бизнеса.
Четыре президента сменилось, а Коломойский как «сидел» не нефти, так и сидит. Притом, что «Укрнафта» – это компания с госпакетом «50%+1».
Вообще, «Укрнафта» – это портрет социально-экономической модели Украины. Государственно-частная компания, где управляет частный капитал, несмотря на номинальное старшинство государственного пакета акций. Но ведь акции – это условность. Фикция. Запись в реестре. А речь идёт о реальных тоннах нефти, заводах по переработке, бензине.
Выходит, что для того, чтобы владеть хозяйством государства, даже не обязательно его приватизировать. Вполне достаточно управлять реестрами, уметь проводить собрания акционеров и контролировать несколько судов, которые всегда заблокируют ненужное решение. Теперь ещё, правда, нужно иметь в распоряжении несколько батальонов. Потому что право управления требует защиты.
Итак, на одной часе весов – абсолютно виртуальные права частного капитала, которые обеспечены только молчаливой бездеятельностью государства.
На другой часе весов – стратегический рынок нефтепродуктов. Плюс целая хозяйственная инфраструктура.
Днепропетровский губернатор Коломойский – не просто украинский олигарх.
Это человек, который не зря получил советское образование. Молодой инженер-металлург из интеллигентной семьи днепропетровских евреев явно неплохо изучал основы советской политэкономии и диалектического материализма. Став капиталистом, он всегда стремился к монополии — в банковском секторе, на рынке ферросплавов, в медиа-бизнесе. Он не повторяет ошибок «стародонецких» и особенно семьи Януковича. Не надо лезть во все рыночные ниши. Надо строить пускай маленькие, но монополии.
Государство – естественный монополист.
Если в вопросах монополии у государства появляются конкуренты, то государство слабеет. Чем меньше у государства монополии, тем раньше оно умрёт.
Собственно, либерализм как идеология и является закамуфлированной моделью олигархии. Частные монополии замещают собой государство. В результате государство существует столько, сколько есть на этот счёт консенсус среди частных монополий. Как только табачные и прочие сельхозмонополии южных Штатов вышли из консенсуса, получилась гражданская война Севера и Юга.
Конфликты частных монополий всегда оборачиваются гражданскими войнами. И Украина не исключение. Обострения противоречий между частными монополиями неизбежно приводит к коллапсу государства. Следующий ход – гражданская война.
Единственный шанс для консенсуса частных монополий – освоение внешних рынков и неоколониализм. Чтобы олигархия не уничтожала себя и государство, ей нужен объект для внешней экспансии.
Собственно, после краха клана Януковича днепропетровская и киевская олигархия рассматривали таким внешним объектом для колонизации Донбасс. Они уже предвкушали, как будут делить активы Ахметова, Клюевых, Януковича, Ландика, Ефремова и остальных Тарут.
Оно бы и получилось, если бы не восстали пролетарии, крестьяне и мелкая буржуазия Донбасса. Колонизировать Донбасс не получилось. Рабоче-крестьянское ополчение и интербригады добровольцев со всей Евразии остановили интервенцию частных монополий.
Поэтому национальная олигархия вернулась в то состояние, в котором находилась до падения Януковича. Внутренний рынок сокращается, как шагреневая кожа, финансы тают на глазах, а свободных ресурсов, которые можно отжать у государства, не осталось. Значит, гражданская война только усилится. И так будет до тех пор, пока власть будет у частных монополий.