Вернулись. В другую реальность. В другой мир.
Рестораны, целые дома, магазины битком, хотя хамона нет – беда.
В крошечном Хрящеватом из 527 домов – 80 полностью сгорели, 27 разрушены полностью ударами градов, минометов и гаубиц почти до основания, 77 – крупные разрушения – не подлежат восстановлению. Остальные – все потеряли окна, в той или иной степени крыши или еще и стены. 34 погибших. В соседней Новосветловке 600 ранено, 200 погибших. На каждой улице сожженые танки, бтры. А еще руины, руины, руины… А между ними люди, дети, жизнь…
Почитайте про эту жизнь.
Гуманитарную помощь развозить по нуждающимся нам помогали девчонки из сельсовета поселка. Молодые, красивые. У всех маленькие дети. Все были во время обстрелов там. На Донбассе. В подвалах.
Едем, а они хохочут. У Иры улыбка не сходит с лица. Но улыбка скорее, как защита. Скорее через невыносимую боль.
– Электричество в поселке есть?
– Половине дали в феврале, в половине и сейчас нет. Воды нет ни у кого.
– Как же вы?
– 2 раза в неделю подвозят на тракторе. 5 гривень платим. Сегодня как раз привозят…
Таня, по профессии учитель истории, машет рукой.
– У меня электричество есть. Хорошо. Стираю в машине – канистрами воду заливаю. А так, почти всю зиму руками. Работы только нет. Школу разбомбили…
Полпоселка со свечами. Готовят на огне. С рассветом подъем, с закатом спать.
Зарплаты мало у кого есть. Да и работы вообще нет. Пенсию по 9 месяцев не получали.
Питаются в основном едой с хозяйства, если оно осталось, и гуманитарной помощью.
Как-то в комментариях в одном из моих постов, один знаток уверял, что Хрящеватое отстраивают, еду подвозят.
Поселок далеко от огневой линии, и не медиен. В Чернухино, Дебальцево конвоями возят, показывают по телевизору. А про Хрящеватое забыли. Ведь давно это было. Летом.
А люди остались. И им надо как-то и где-то жить.
Точнее выживать
Проезжаем мимо школы, Таня смотрит с прищуром
– Отстраивают. А то в Луганск детей возим на маршрутке. А садика-то и не осталось. Совсем разрушен.
Девчонки вышли из машины, с нами осталась Ира – отвезти в Вишневый дол. Там 5 сильно нуждающихся семей, которые еле выживают. Бабушки по 90 лет.
Едем через Новосветловку, Ира, со своей фирменной улыбкой смотрит в окно:
– Я сама из Новосветловки. Когда начали бить по Хрящеватому, бежала туда к маме. Спасалась. А там…
Смотрю в окно, а там руины
– Ир, я сниму
– Хочешь, домой к маме заглянем, покажу?
Проходим на задворки, там куры бегают, петухи. А за ними куча, и дыры в земле.
Ира показывает на ржавые трубы (на фото справа)
– Эта градина вошла в соседнюю комнату. Я случайно вышла из нее. Дикий шум, думала стены рухнут.
Ира рассказывает, и улыбается.
Думаю о хамоне и пармезане. В соседнюю комнату прилетел снаряд. Эта улыбка.
– Дяде ногу оторвало осколками. Он в туалет вышел, а вон – видишь?
Показывает рукой на дыру в метрах 10 от нас.
– Гаубица пришла. Осколком его задело, без ноги остался.
По двору бегают собаки, живность
– Одну собаку убило. Бежали из Хрящеватого, и прибежали… А свекровь сразу убило на месте.
К Ире подходит мама. Лица – один в один. Обе высокие, на лисичек похожи.
Мама продолжает:
– А потом утром выхожу из дома – смотрю гул, думаю – трактор что ли едет? Всматриваюсь – а там колонны техники. Собрали они нас, говорят: Спасать вас приехали. Я им: дякуемо. Что могу сказать? Мы и шевельнуться боимся. Мы тогда вещи собрали, и тропами, задами через речку в Вишневый Дол бежали, там и отсиживались в подвалах у людей. А здесь из дома вынесли все ценное, что было…
У Иры ребенок. Тогда ему и двух лет не было.
– Скажи ему ложись – сразу падает, и голову руками прикрывает…
Ира рассказывала асболютно беспристрастно. На лице ни дрогнул ни один мускул.
Ни одной слезинки. Только ослепительная улыбка. И глаза. Тяжелые и полные невыразимой тоски и страшного ожидания.
Евдокия Шереметьева, ЖЖ