Краткое описание главной проблемы элиты «Западного» глобального проекта.
То, что разногласия внутри мировых элит усилились — практически очевидно. В США и Евросоюзе это уже видно невооруженным глазом, но в Китае и других регионах дела обстоят совершенно не лучшим образом. Мы даже в рамках нашего Фонда начали подготовку политических обзоров для описания событий, уж больно весело там все разворачивается.
В настоящем тексте я попытаюсь описать не то, на какие группы распалась мировая элита, и какие у них интересы, а механизм этого распада.
Вообще, элита — это не что-то «особо хорошее», а группа лиц, которые могут принимать решения по судьбам общества. Причины таких возможностей (владение собственностью, административная власть, военная сила и так далее) могут быть на первом этапе разные, затем они переплетаются, но главный критерий — это именно принятие решений. При этом если нет консенсуса по принятию наиболее важных, стратегических решений, то общество ждет незавидная судьба, вплоть до гражданской войны.
Примеров тому тьма. Это и буржуазные революции XVII-XIX веков, это и 30-е годы в СССР, это и схватки в республиках СССР на рубеже 90-х годов прошлого века, и так далее, и тому подобное. Поскольку таких сценариев очень хочется избежать, элита всегда создает несколько принципиально важных механизмов.
Первый — это систему согласования. В частности, в «Западном» глобальном проекте таких институтов много: это и пресловутый Бильдельбергский клуб, и Трехсторонняя комиссия, и МВФ (тут обсуждаются чисто экономические вопросы), и многие другие клубы и организации. Другое дело, что созданы они были, в первую очередь, для координации сил против СССР и сегодня работают плохо, но в качестве примера вполне подходят. Главное, что необходимо, для их нормальной работы — это чтобы противоречия между частями элиты были не слишком сильными.
Грубо говоря, если выбор стоит о том, как разделить пирог — то дискуссии вполне возможны. А вот если вопрос стоит о том, кому достанется последний пирожок, при условии, что остальные умрут с голоду, возможны серьезные проблемы. Собственно, к ним все сегодня и сводится, но о этом ниже.
Второй институт — пропагандистский. Он транслирует обществу согласованную политику, чтобы в нем не возникали серьезные антагонистические элите настроения. Собственно, антиэлита (то есть та часть общества, которую существующие порядки принципиально не устраивают) существует всегда, главное — держать ее в рамках и не давать серьезной подпитки со стороны.
Третий институт — это «беспека». То есть система подавления потенциально антиэлитных групп и движений. Работает она по всякому, от «мягкого» подавления инакомыслия (в США, например, потенциально инакомыслящим не дают сделать карьеру) до жесткого. Практически во всех странах мира существуют системы «политического киллерства», задача которых — физически устранять наиболее вредных недовольных. Становление такой системы на Украине мы видим своими глазами, в США она действовала уже в конце XIX века (например, важным ее инструментом было пресловутое агентство Пинкертона), причем в этой стране соответствующие силы действуют по всему миру.
Отметим, что и второй, и третий инструмент действуют только при наличии консесуса в элите о путях развития страны. Если такового консенсуса нет, система идет вразнос.Мы это хорошо видели в конце 80-х — начале 90-х годов, хорошо видим и сейчас. Наша элита в 2000-е поняла, что одной «беспеки» мало, нужна еще и позитивная идеология, однако все попытки ее создать не трогая саму коррупционно-олигархическую систему к успеху не приводят — попытки повторить отдельные элементы идеологическо-пропагандистской системы СССР в условиях «дикого» капитализма ничего кроме раздражения у населения не вызывают. А то, что население объединяет (возврат к имперско-патриотическим моментам), ставит под угрозу существование нынешней российской элиты из-за ссоры с элитой «Западного» проекта.
Отметим, что если в нашей стране кризис связан с разрывом по линии «элита-общество», то в базовых странах «Западного» проекта общество выхолощено настолько, что пока оно получает некий минимальный «пакет» товаров и услуг, проблем с ним у элиты нет. Разумеется, по мере развития кризиса оно еще вспомнит о своих правах, так что тут процесс будет развиваться, но сегодня мы обсуждаем ситуацию сегодняшнего, а не завтрашнего дня.
А сегодня проблема в другом. За десятилетия спокойного существования элиты «Западного» проекта в условиях постоянной эмиссионной накачки (которая позволяла элите перераспределять в свою пользу все активы, создаваемые обществом), она существенно разрослась и специализировалась. Уникальные исследовательские системы, созданные в 30-е — 80-е годы практически уничтожены (например, практически исчезла «советология»), они, во многом, превратились в чисто схоластические конторы, которые не имеют права (а с некоторых пор и возможности) обсуждать реальные общественные проблемы. В экономике это видно невооруженным взглядом: «единственно правильная» модель полностью доминирует, при том, что объяснить то, что происходит в мире, она не может категорически.
А происходящие в экономике процессы (что характерно, вполне объективные) делают существование нынешней элиты в прежнем объеме и составе совершенно невозможным! А она долгое время даже понять этого не могла, поскольку узкая специализация (напомню, элита — это те, кто может принимать решения. Специализация в данном контексте — это сфера принятия решений для той или иной группы) не давала возможности разобрать в сложной картине мира.
Реальные проблемы обозначились еще в начале 90-х, ситуация стала необратимой уже в середине 8-летнего президентского срока Клинтона. К концу его проблем достигли масштаба начала 30-х годов прошлого века (напомню, мы делали свои выводы о неизбежности кризиса на основании анализа межотраслевого баланса США 1998 года!), дальше ситуация только ухудшалась. И сегодня сравнивать предстоящий кризис просто не с чем — аналогов просто не было. Западную Европу 1945 года не предлагать — она находилась под внешним управлением.
Четкое понимание, что места в посткризисной элите для всех представителей элиты нынешней не хватит, пришло после «дела Стросс-Кана», которое стало некоторым аналогом октября 1917 года. Напомню, что сам по себе переворот 25 октября 1917 года никаких особых последствий не вызвал, однако недовольство бывших правящих элит привело к Гражданской войне — которая и превратила переворот в Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Так вот, мы сегодня находимся в ситуации, условно говоря, конца 1917 года, когда переворот уже произошел, а вот «горячая» война еще не началась.
Разумеется, гражданам Сирии и Йемена это не объяснишь, но это не особо принципиально, гражданам базовых стран «Западного» проекта на «дикарей» всегда было наплевать. Главное — другое: по итогам «дела Стросс-Кана», самые главные бенефициары мировой элиты последних десятилетий, финансисты, были отстранены от главной «кормушки». И они неминуемо будут готовить войну, поскольку иначе все их претензии на место в элите разобьются об объективные факторы — невозможность дальнейшей безнаказанной эмиссии.
Про конкретные особенности этого процесса (в частности, в США) я неоднократно писал, так что повторяться не буду. Главное — в другом. Как могут более или менее внятно работать механизмы идеологии и защиты системы, если внутри самой элиты нет консенсуса? Если отдельные ее элементы начинают жесточайшую борьбу?
Прорагандистская система в такой ситуации начинает быстро «сваливаться» на позиции «свой-чужой» и вместо более или менее сложного, пусть и идеологически ангажированного, анализа, выдавать нечто, что мы видим в рамках американской пропаганды по Украине. Псаки тому пример — она раз за разом транслировала простую и понятную позицию: Порошенко «наш», и поэтому он прав.Точка. Аналогичная ситуация и по всему миру.
Тут, правда, тоже возникают проблемы. Ненависть к России в американских элитах глубоко эшелонирована, так что тут понятно, кто «чужой», а кто «свой» (кто наезжает на Россию). А вот как быть на Ближнем Востоке? И тут раскол американских элит уже виден невооруженным взглядом.
В Евросоюзе все еще веселее. Там те, кто уже понял, что в долгосрочных планах США самостоятельного ЕС просто нет, пытаются выскочить из «объятий» пропагандистской машины США, однако их упорно загоняют на позиции «любви к России». Это был сильный ход пропагандистской машины США (объединить позиции «против США» и «за Россию»), и сегодня он пока работает — но завтра это уже пойдет в откровенный минус. Другое дело, что отвечать уже будет некому.
Но это только в сфере идеологии. А как быть «беспеке»? А ей, как мы это знаем на примерах СССР/России, остается заниматься бизнесом. И восстановить ее функции будет достаточно сложно, если вообще возможно в нынешней ситуации. Поскольку для того, чтобы «беспека» работала нормально, нужна единая, четкая и внятная идеология, причем с некоторым конструктивным сценарием. А какой сегодня может быть конструктив?
В общем, завершая текст, можно отметить, что главная проблема современной элиты «Западного» проекта в том, что внутренний раскол этой элиты разрушает два главных механизма любого государства: системообразующую идеологию и систему политической безопасности. И это значит, что страны этого проекта неминуемо ждет сценарий, сравнимый с Россией 1917-20 гг. или 90-х годов прошлого века.