Новейшие попытки Запада извратить роль Советского Союза во второй мировой войне берут свое начало в рейхсканцелярии Адольфа Гитлера.

Чем ближе 70-я годовщина великой Победы над фашизмом, тем выше поднимаются волны русофобской западной пропаганды, призванной совершить полный переворот в общественном сознании и, путем подмены краеугольных понятий, переиграть однажды уже проигранную Западом и его ударной силой – нацистской Германией, войну против русской цивилизации.

И, естественно, главный удар наносится по несущим конструкциям исторического знания, сознательная деформация которых чревата полным обрушением мировоззрения новых поколений. Одной из таких «несущих конструкций» является адекватное понимание природы войны между Советским Союзом и Германией, начавшейся, как известно, 22 июня 1941 года.

Версию о том, что Советский Союз был готов к нападению на Германию и всю Европу, а вермахт только на несколько недель или даже дней опередил ожидавшие сигнала к броску “советские полчища”, распространило в свое время министерство пропаганды нацистского рейха с целью объяснить всему миру – почему Германия нарушила договор о ненападении с СССР и вероломно напала на нашу страну.

Впоследствии гитлеровская теория так называемой «превентивной войны» против Советов была положена в основу практически всех сочинений «разоблачителей советской агрессии», в том числе небезызвестного предателя Резуна, который, сидя на своей лондонской «конспиративной квартире», строчил ровно то, что заказывали его работодатели из британской разведки.

В частности, эти «разоблачители» активно «опровергают» советскую «дезинформацию», согласно которой, проводившиеся руководством СССР накануне войны оперативно-стратегические игры были посвящены отработке ведения оборонительной войны. Мол – все это пропагандистская ложь, а на самом деле сталинское руководство активно готовилось к агрессии и настоящие штабные учения были посвящены именно наступательной тематике.

Прямых доказательств у них естественно нет, потому что никаких документов на эту тему в природе не существует. Поэтому, как правило, оперируют косвенными. Мол, гигантская и полностью отмобилизованная группировка Красной армии на Западе с головой выдавала агрессивные намерения советской стороны. Однако не будем спешить клевать на удочку этих прозекторов истории, которые вслед за Гитлером и Геббельсом, причем, как правило, отнюдь небескорыстно, продолжают вешать всех собак на нашу страну.

Для того, чтобы понять, что и у нацистов и у их нынешних последователей концы с концами не сходятся, достаточно самых общих познаний о том, как в действительности развивались события в первые дни немецкого наступления на СССР. А развивались они надо сказать весьма странным образом, если признать правоту наших критиков в том, что СССР уже полностью изготовился для нападения на Германию.

И главная странность заключалась в том, что эти, якобы изготовившиеся к захвату всей Европы, войска никак не обнаружили в эти дни своих наступательных возможностей и даже намерений. И это несмотря на то, что советское руководство уже в первые часы немецкой агрессии разрешило своим вооруженным силам проведение наступательных операций на территории противника.

Цитата:

Директива № 3 командованию западных военных округов РККА. передана В 21.15 22.06.41 г 2. Ближайшей задачей войск на 23—24.6 ставлю: а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки; б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин… На фронте от Балтийского моря до госграницы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с границей… Тимошенко Маленков Жуков[1]

Войска Красной армии в первые дни боев, во исполнение этой директивы, действительно пытались совершать наступательные действия. Но то, как именно они их вели, говорит о чем угодно, но только не о заблаговременном создании мощных ударных группировок на границах с Германией и ее союзниками. Типичный пример – действия советских танковых и механизированных корпусов на Западной Украине, которые вступали в бой поодиночке, фактически в пожарном порядке, по мере выдвижения в район боевых действий и также поодиночке были там уничтожены. Если предположить, что правы те, кто утверждает, что советские войска уже были сгруппированы для удара и соответственно находились в районах сосредоточения, то такая оперативная неразбериха выглядит, как минимум, странно даже на фоне внезапной атаки врага. Которая, к тому же, была внезапной чисто условно. Все ведь прекрасно знали – к чему дело идет.

Не менее странной представляется и ситуация на юго-западе, где согласно той же обвинительной версии, советские войска были готовы к немедленному стратегическому броску через Карпаты с целью овладения главным источником горючего для третьего рейха – румынскими нефтепромыслами. В действительности – никакого броска не случилось, а все свелось к тактическому десанту отдельных частей РККА на румынский берег Дуная, который не был поддержан и развит сколь-нибудь значительными силами. Кстати- этот десант, сам по себе героический и уникальный эпизод начального периода войны – как никак единственная в 1941 году успешная атака на вражеской территории, сегодня несправедливо забыт.

Про положение на центральном участке фронта – через который лежал самый короткий путь к сердцу Германии, и где, по версии гитлеровцев и их подпевал, должны были находиться самые ударные из ударных силы русских, и говорить не приходится. Здесь не было даже намека на организацию какого-то стратегического наступления. Объяснять такую пассивность советских войск только внезапностью гитлеровского удара и масштабом понесенных потерь с военной точки зрения просто неграмотно.

Войска, изготовившиеся к большому наступлению, находятся в высшей степени боевой готовности и естественно психологически готовы и к возможным ударам врага и собственным потерям. Но ни эти потери, ни эти удары никак не могли повлиять на решимость советского командования использовать заранее созданные крупные наступательные группировки по прямому назначению, то есть для выполнения того самого якобы существовавшего плана покорения Европы.

В состав этих группировок, будь они на самом деле созданы, были бы включены миллионы солдат и офицеров, десятки тысяч танков, самолетов и артиллерийских орудий. Для такого огромного войска даже те потери, которые понесла Красная армия в первые дни боев, были бы далеко не критичны. В том, что когда гигантская военная машина запущена, ее бывает очень трудно остановить, убеждает опыт битвы на Курской дуге, когда группировки немецких войск, выдвинутые в исходные районы для наступления, понесли тяжелые потери от упреждающей советской артподготовки и, тем не менее, уже через два часа начали атаку согласно ранее намеченному плану.

Таким образом, если бы советские войска в июне сорок первого действительно находились в той степени оперативной готовности к броску на Запад, как это утверждают гитлеровцы и с их подачи нынешние «реконструкторы истории», то картина боев в первые дни войны должна была выглядеть совершенно иначе. Во-первых, не было бы тех страшных и подчас совершенно нелепых потерь, которые понесла действительно застигнутая врасплох Красная армия. Не было бы сотен самолетов стоявших в парадном строю без всякой маскировки на аэродромах, и там же сожженных. Не было бы и проблем с подвозом горючего и боеприпасов.

Просто потому, что готовая к атаке армия принимает абсолютно все меры к маскировке, рассредоточению и обеспечению своих сил всем необходимым. И не расслабленно собирает на одном полигоне чуть ли не всю полевую артиллерию для каких-то там учений, а держит ее в мгновенной готовности к открытию огня. Советские командиры того времени, несмотря на на все репрессии, влияние которых на боеспособность РККА было чудовищно преувеличено, были вполне грамотными в военном отношении людьми и хорошо знали эти элементарные истины. И конечно же – ни о каком одностороннем успехе немцев просто не могло быть и речи.

Встречное движение двух нацеленных на наступление гигантских сил должно было привести либо к их фронтальному столкновению, по типу той же Курской дуги, либо, что более вероятно – в силу разности конфигурации стратегически выгодных для каждой из сторон выступов линии фронта – к независимым друг от друга встречным прорывам на большую глубину территории противника.

Картина действий немецких войск в начальный период войны в точности соответствует данному сценарию. Но никаких намеков на подобное встречное движение со стороны советских сил, в котором хотя бы угадывался предвоенный сценарий вторжения в Европу, не было и в помине. Кроме действий разрозненных дивизий и корпусов, причем действий не активно-атакующих, а исключительно сдерживающих немецкие атаки, что совершенно нехарактерно для заранее подготовленного стратегического наступления, ничего не происходило. И, стало быть, не было и самих стратегических наступательных группировок, удар которых якобы был уже подготовлен и упрежден только гениальной дальновидностью Гитлера.

Никакой самый прозорливый фюрер ничего не смог бы поделать с миллионами советских солдат и тысячами танков, которые хлынули бы в Европу согласно заранее утвержденным и выверенным планам, которые советское командование могло осуществлять вообще без всякой оглядки на действия вермахта. Ведь немецкая армия и по численности личного состава и по количеству боевой техники значительно уступала РККА. В результате части вермахта, вполне возможно, действительно достигли бы окрестностей Минска и Одессы, но в то же время им пришлось бы иметь дело с катастрофическими для немцев прорывами Красной армии в Восточную Пруссию, в Румынию и непосредственно на Берлин. А это, сами понимаете, уже совсем другая война.

А теперь давайте вспомним о, до сих пор вызывающих столько споров, советских оперативно-стратегических играх сорок первого года. И в частности о том, что проводились они на основе не столько фактов, сколько предположений о характере будущей войны и составе ее участников. И знаете, что в этой связи бросается в глаза и вызывает недоумение? То, что даже сегодня, когда все карты раскрыты и все параметры военных приготовлений сорок первого года в достаточной мере известны, никто не догадался, а скорее всего не захотел, проверить все эти домыслы насчет неизбежной советской агрессии против Германии в ходе такой же оперативно-штабной игры.

А ведь, казалось бы, чего проще – дать компетентным военным специалистам в руки все предвоенные расклады и попросить проиграть эти варианты в режиме войны на картах. В том числе и тот, при котором «огромная советская армия вторжения нависла грозной тучей над миролюбивой Германией». Такой игры до сих пор не было, но если ее кто-либо когда-нибудь организует, то в ней наверняка выяснится, что колоссальные наступательные группировки советских войск, если бы они существовали в действительности, несмотря на всё воздействие неприятеля, не растворились бы в считанные дни как снег на солнце, а, согласно стратегическому плану, осуществили бы глубокие вклинения на вражескую территорию, которые очень существенным, а возможно и решающим, образом повлияли бы на общую военную ситуацию.

И тот факт, что никаких подобных вклинений в июне сорок первого не было зафиксировано, лучше всего остального говорит о том, что СССР не имел таких наступательных группировок и следовательно не был готов к ведению агрессивной войны против Германии.

А следовательно и Гитлер и нынешние разоблачители «советской агрессии» просто наглые лжецы, первому из которых нужен был предлог для сатанинского беспредела в отношении восточных славян, а другим столь же необходимо извратить историю до неузнаваемости с целью психологической подготовки своего населения к очередному завоевательному «походу на Восток». Который сегодня оправдывается ровно тем же самым – предельно избитым и запредельно фальшивым предлогом – мифической «российской угрозой».

Как СССР бомбил Берлин летом 1941 года.

Почему-то стало привычным считать, что в начале Великой Отечественной Войны Красная Армия терпела исключительно одни поражения. Этот ущербный, гнилой стереотип превращается в труху, если вспомнить бомбардировку Берлина в августе-сентябре 1941 года. Даже Гитлер, взирая тогда на пылающую столицу, не мог поверить своим глазам.

Действительно, летом 1941 года Германия захлёбывалась от восторга перед победной поступью своих солдат по русской земле. Вот, казалось бы, тот самый «блицкриг». Погибни, Москва! У тебя не осталось даже авиации, мы слёту разгромили её, пока она ещё базировалась на земле. «Ни одна бомба никогда не упадёт на столицу рейха», – заявлял немецкому народу главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг. И народ ему безоговорочно верил потому, как не верить оснований не было. Взрослые и дети спали в своих кроватях здоровым, сытым сном.

А тем временем в голове адмирала Кузнецова загорелась идея одёрнуть немцев так, чтобы сон и явь каждого из них наполнились кошмаром, чтобы не лез в горло кусок колбасы, чтобы немцы задумались: «А кто они, эти русские, и на что они способны?» Что ж, вскоре офицеры вермахта и вправду будут писать в своих дневниках: «Русские – не люди. Они сделаны из железа».

Итак, 26 июля 1941 года на стол Иосифу Сталину попадает предложение Кузнецова о бомбардировке Берлина. Сумасбродство? Безусловно! От линии фронта до столицы рейха – тысяча километров. Тем не менее, Сталин довольно улыбается и уже на следующий день приказывает 1-му минно-торпедному авиационному полку 8-й авиабригады ВВС Балтийского флота произвести бомбовый удар по Берлину.

30 июля генерал Жаворонков прибывает в указанный авиаполк и едва успевает заговорить о приказе Ставки, как командующий полком Евгений Преображенский обескураживает его, выложив на стол готовые расчёты, список экипажей и карту предполагаемого маршрута. Поразительно! В те адские дни лётчики, предвосхитив приказ, думали единым разумом с адмиралом Кузнецовым.

Осталось только приступить к выполнению задачи. Но легко сказать… Все условия были против полёта. Во-первых, огромное расстояние. Минутная ошибка в маршруте грозила отразиться на запасе топлива самым роковым образом. Во-вторых, взлёт был возможен лишь с территории Прибалтики, с аэродрома Кагул, что на острове Саарема, где имелась короткая земляная полоса, вполне подходящая для истребителей, но не для тяжелых бомбардировщиков. И, в-третьих, лететь предстояло на высоте 7 тысяч метров с температурой за бортом минус 45-50 градусов по Цельсию. Убийственный холод для восьмичасового полёта.

«…Они сделаны из железа». Именно так. 7 августа в 21 ч. 00 мин. с интервалом в 15 минут в воздух поднялись самолёты ДБ-3Ф. Три звена по пять бомбардировщиков в каждом. Первое звено возглавлял командиро полка Преображенский. В небе самолёты выстроились строем «ромб» и взяли направление на Германию.

Сначала маршрут предполагал полёт над морем мимо острова Рюген (славянский Руян или Буян, воспетый Пушкиным). Затем следовал поворот на южный город-порт Штеттин, и уже после открывался прямой ход на Берлин.

Восемь часов в кислородной маске и при холоде, от которого обмерзали стёкла кабин и очки шлемофонов. Позади целый день усиленной подготовки. Итого: сверхчеловеческие нагрузки, никем ранее не испытанные.

Над территорией Германии группа обнаруживает себя… Немцы связываются с ней по радиосвязи и предлагают сесть в ближайшем аэропорту. Они считают, что это летят сбившиеся с курса бравые рыцари люфтваффе. Им даже не приходит в голову, что это может быть враг. Потому, не получив ответа, они успокаиваются. Не отвечают, мол, и пусть. Будет на их совести.

Десять самолётов вынуждены сбросить бомбы на Штеттин, на его портовые объекты. Топливо на исходе, рисковать уже не приходится. Однако пять оставшихся ДБ-3Ф долетают до Берлина.

Внизу двигаются трамваи и автомобили. Вокзалы и военные аэродромы освещены. Окна в домах горят. Никакой светомаскировки! Немцы убеждены в своей неуязвимости.

Пять самолётов сбрасывают 250-килограммовые бомбы ФАБ-100 на военно-промышленные объекты, находящиеся в самом центре города. Берлин погружается в кромешную тьму, разрываемую всполохами пожаров. На улицах начинается паника. Но поздно. Радист Василий Кротенко уже передаёт: «Моё место – Берлин! Задачу выполнили. Возвращаемся на базу».

Лишь через 35 минут немцы понимают, что подверглись бомбардировке с воздуха. В небо устремляются лучи прожекторов, открывают пальбу зенитные орудия. Однако огонь ведётся наугад. Снаряды взрываются впустую на высоте 4500-5000 метров. Ну не может же быть, чтобы бомбардировщики летели выше! Это же не боги!

Над изуродованным Берлином поднялось солнце, а немцы так и не уразумели, кто же их бомбил. Газеты вышли с нелепыми заголовками: «Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненные. Сбито 6 английских самолётов». Растерянные, как дети, фашисты решили врать в соответствии с заветами Геббельса: «Чем наглее ложь, тем более в неё верят». Однако растерялись и англичане, поспешившие заявить, что духу их над Германией не было.

Тогда-то певцы «блицкрига» и признали, что налёт совершили советские асы. Позор лёг на голову министерства пропаганды, и у всей германской нации защемило сердце. Что ещё ждать от русских «недочеловеков»?

А ждать было чего. Советская авиация продолжила вылеты. Вплоть до 4 сентября их было совершено 86. С 33-х самолётов на Берлин обрушилось 36 тонн фугасных и зажигательных бомб. Это если не считать снарядов, начинённых агитационными листовками, и 37 самолётов, отбомбивших другие города Германии.

Гитлер выл, как раненый зверь. 5 сентября он послал несметные силы группы «Север», чтобы те вдребезги разнесли аэродром Кагула. Однако Берлин уже перестал зажигать по ночам огни, и в каждом немце засел животный страх перед тьмой родного арийского неба.

Первая же группа под командованием полковника Преображенского вернулась вся, за исключением самолёта, которому не хватило горючего. Управлял им лейтенант Дашковский. 13 августа 1941 года пятеро лётчиков, отбомбивших Берлин, получили звание Героя Советского Союза и по 2 тысячи рублей. Остальные лётчики были также награждены и премированы. После этого группа Преображенского бомбила столицу рейха ещё 9 раз.

Крылья над Берлином. Забытая операция

Фильм рассказывает о событиях августа 1941 года, когда фашисты рвались к Москве. Смоленск пал, над Ленинградом нависла смертельная опасность, а Гитлер заявил, что Советский Союз войну уже практически проиграл. Именно тогда над Берлином появились первые советские бомбардировщики. Наши летчики осуществляли тогда немыслимые по риску и героизму вылеты.

Авторы фильма ищут ответы на многие вопросы.

• Какова цена этого героизма?
• Был ли смысл рисковать самолетами и летчиками-асами, многие из которых не вернулись из полетов?
• В учебниках истории эта операция упоминается одной строкой, ее порой не помнят даже те, кто пережил начало войны.
• Почему подробности уникальных героических полетов неизвестны?
• Почему их участники, Герои Советского Союза, не популярны в народе так же, как Гастелло и Талалихин?
• Каков был военный, а не пропагандистский смысл бомбить Берлин летом сорок первого?

Авторам фильма удалось найти тех, кто принимал участие в операции, – последних свидетелей, чьи рассказы бесценны. Трагическое лето 41-го года вспоминают: известный политик Александр Николаевич Яковлев, который в те годы был молодым бойцом; артист Лев Дуров, в то время подростк; летчик Виталий Попков – прототип знаменитого Маэстро из кинофильма “В бой идут одни старики”.

Съемки фильма проходили на эстонском острове Саарема, в Москве и Берлине.

По материалам Юрия Селиванова, открытых источников в интернете и видеозаписям.