Американцы беднее, чем вы думаете

В миф о «благословенном Западе», в котором имеются молочные реки и кисельные берега, сейчас верят уже только самые честные либералы с эталонно промытыми мозгами, на Западе никогда не бывавшие.

Чтобы составить полную объективную картину, нужно писать монографию, причем это потребует доступа к данным, составляющим государственную и коммерческую тайну. Тем не менее оценочно ситуация вполне анализируется – для этого надо использовать те данные, опубликованные организациями, которым невыгодна итоговая картина. Если уж они пишут о чем-либо негативном, то, вероятно, дело обстоит ещё более критично.

Возьмем для примера самую передовую демократию.

Недолгое счастье   среднего класса“Пряник” светлого будущего

 “Средний класс”. Этот термин приобрел в постсоветское время почти магическое значение, выполняя роль “пряника”, призванного подсластить шоковые удары кнутом реформ. Это то светлое будущее, которое обещают русским политтехнологи и идеологи прекрасного нового посткоммунистического мира. Намекается, что основная масса населения пополнит ряды среднего класса; есть даже издания — от гламурных до претендующих на аналитичность, — “позиционирующие” себя как издания для и от имени среднего класса РФ.

Правда, на поверку оказывается, что класс этот, несмотря на бодрую статистику зарплат и потребления, почти не виден. Нет, конечно, в каждом обществе есть середина, определяемая по закону средних цифр, но далеко не всякая середина — средний класс. И то, что могло стать средним классом в РФ, на самом деле опускали (убивали) уже дважды — в 1992 и 1998 годах. И я согласен с теми, кто предполагает, что в ближайшие полтора-два года российский средненький, ну очень средненький класс, который, однако, правдами и неправдами поднабрал жирок за последние девять лет, могут вновь тряхнуть, хотя бы потому, что трясти больше некого. Так что перспективы среднего класса в РФ не впечатляют. Нам, правда, все время говорят, что если Россия продолжит движение по пути либеральных реформ, то у нас обязательно возникнет многочисленный и процветающий средний класс, как на Западе. Нам до сих пор очень часто изображают Запад как рай для среднего класса.

Так ли это?

Триумф “славного тридцатилетия”

В ядре капиталистической системы средний класс начал формироваться во второй половине XIX века. Однако первое столетие его существования едва ли можно назвать счастливым: “общественный пирог” был относительно невелик, а капитализм — довольно брутальным. Жизнь среднего представителя среднего класса протекала в борьбе с себе подобными — чтобы не скатиться вниз, и с теми, кто давил снизу — чтобы заблокировать им путь наверх, поскольку общественная жизнь — это игра с нулевой суммой.

О том, как средние классы могут биться за свое положение, столкнувшись с угрозой пролетаризации, свидетельствуют фашистская революция в Италии и национал-социалистическая революция в Германии. Постепенно положение средних классов Запада улучшалось, но очень постепенно. Качественные изменения произошли после Второй мировой войны, в 1945—1975 годах. Французы называют этот отрезок “les trentes glorieuses” — “славное тридцатилетие”, и оно действительно было таким, причем не только во Франции, но и в других странах Запада.

Послевоенное тридцатилетие стало триумфом среднего класса и того, что называют welfare state — “государство всеобщего благосостояния” (более точный перевод: “государство всеобщего социального обеспечения”). Главных причин триумфа две — экономическая и политическая.

Послевоенное тридцатилетие совпало с “повышательной волной” Кондратьевского цикла, то есть с подъемом, ростом мировой экономики с 1945-го по 1968—1973 годы. Однако эта “повышательная волна” фантастически превзошла все предыдущие периоды роста и экспансии мировой экономики (1780—1815, 1848—1873, 1896—1920 годы). “Славное тридцатилетие” продемонстрировало беспрецедентные результаты: в этот период было произведено такое же количество товаров и услуг, как за предыдущие 150 лет. Разумеется, одной из причин стали колоссальные разрушения времен Второй мировой войны.

Резко увеличившийся “общественный пирог” на послевоенном Западе обеспечил верхушке западных стран и капсистеме в целом тот “фонд”, из которого теоретически можно было отстегнуть кое-что среднему классу, повысив его благосостояние, да и экономические резоны для этого были: благосостояние увеличивает спрос и, таким образом, стимулирует развитие экономики. Однако капитализм не филантропическая организация и просто так ничье благосостояние, тем более такого относительно массового слоя, как средний класс, обеспечивать не будет. “Железная пята” вынуждена была смягчиться и пойти на существенное улучшение положения среднего (и части рабочего) класса, ее заставили это сделать некие обстоятельства, причем обстоятельства эти были внеположены капитализму. Речь идет о наличии в мире системного капитализма социалистического лагеря.

Само существование СССР, его бурное экономическое развитие, даже у западных политиков второй половины 1950—1960-х годов создававшее впечатление, что СССР обгонит США, эгалитарный социальный строй, наконец, способность материально поддерживать антикапиталистическое движение во всем мире, включая коммунистические, социалистические и рабочие партии на самом Западе (это по-сталински: бить врага на его территории), все это вынуждало буржуинов замирять свои рабочий и средний классы, откупаться от них. От рабочего класса — чтобы не бунтовал, от среднего класса — чтобы заинтересованно выполнял функцию социального буфера, тампона между буржуазией и пролетариатом.

Средством подкормки-замирения стало welfare state, которое посредством системы налогообложения перераспределяло часть средств (в абсолютном измерении весьма значительную) от буржуазии среднему и в меньшей степени рабочему классам. В результате на Западе уже к середине 1960-х годов оформился многочисленный и довольно зажиточный средний класс.

Разумеется, буржуазия включила перераспределительный механизм не по доброте душевной. Welfare state — это явное отклонение от логики развития и природы капитализма, которое лишь в малой степени может быть объяснено заботой о создании спроса и потребителей массовой продукции. Главное в другом — в наличии системного антикапитализма (исторического коммунизма) в виде СССР. В ходе “холодной войны”, глобального противостояния СССР, в схватке двух глобальных проектов буржуины в страхе перед “тайным ходом”, “по которому как у вас кликнут, так у нас откликаются” (читай сказку о Мальчише-Кибальчише), вынуждены были откупаться от средних и рабочих классов, замирять их (налоги на капитал, высокие зарплаты, пенсии, пособия и т. п.). Таким образом, само существование СССР, антикапиталистической системы заставляло капсистему в самом ее ядре нарушать классовую, капиталистическую логику, рядиться в квазисоциалистические одежды.

К середине 1960-х годов средний класс Запада не только обрел экономическую мощь, но стал серьезной политической силой, материализовавшейся в левых и левоцентричных партиях, что тоже не могло не беспокоить истеблишмент.

 Недолго музыка играла для “государства всеобщего благоденствия”

Начало 1970-х стало переломным во многих отношениях. Во-первых, “понижательная волна” Кондратьевского цикла пошла вниз, начался мировой экономический спад, причем произошло это быстро и резко — c США. 15 августа 1971 года (впервые с 1894 года) США фиксируют торговый дефицит, Никсон объявляет об отказе Америки от Бреттонвудских соглашений и о прекращении обмена доллара на золото; на следующий день закрываются все европейские рынки валюты. В 1973 году США девальвируют доллар на 10 процентов. В том же году начинается нефтяной кризис, мир вступает в эпоху затяжной мировой рецессии. В 1975—1976 годах весь мир охватывает инфляция. Послевоенному процветанию приходит конец.

Во-вторых, на рубеже 1960—1970-х годов welfare state с его огромным бюрократическим аппаратом подошло к пределу своей административно-политической эффективности.

Наконец, в-третьих, и это самое главное, разбухший средний класс стал слишком тяжелым бременем для капиталистической системы (даже в относительно благополучном ядре), и мировой экономический спад вкупе с неэффективностью и затратностью welfare state еще более обострял эту ситуацию. Численность среднего класса, помноженная на уровень его благосостояния, вышла за рамки возможностей, которые могла обеспечить капсистема без серьезных изменений своей природы и без существенного дальнейшего перераспределения в ущерб верхушке. Не меньшую, а быть может, и большую угрозу для нее представляли и политические притязания среднего класса. В этой ситуации хозяева капсистемы прекратили отступление, перегруппировались и начали социальное контрнаступление. Идейно-теоретическим обоснованием этого контрнаступления стал крайне важный и откровенно циничный документ “Кризис демократии”, написанный в 1975 году “тремя мудрецами” — С. Хантингтоном, М. Крозье и Дз. Ватануки — по заказу созданной в 1973 году Трехсторонней комиссии (“закулиса” нового типа, чьей задачей было в качестве “доброго следователя” душить СССР в объятиях).

В докладе четко фиксируются угрозы положению правящего слоя — прежде всего то, что против него начинают работать демократия и welfare state (государство всеобщего социального обеспечения), оформившиеся в послевоенный период. Под кризисом демократии имелся в виду не кризис демократии вообще, а такое развитие демократии, которое невыгодно верхушке.

В докладе утверждалось, что развитие демократии на Западе ведет к уменьшению власти правительств, что различные группы, пользуясь демократией, начали борьбу за такие права и привилегии, на которые ранее никогда не претендовали, и эти “эксцессы демократии” являются вызовом существующей системе правления. Угроза демократическому правлению в США носит не внешний характер, писали авторы, ее источник — “внутренняя динамика самой демократии в высокообразованном, мобильном обществе, характеризующемся высокой степенью (политического. — А. Ф.) участия”. Вывод: необходимо способствовать невовлеченности (noninvolvement) масс в политику, развитию определенной апатии, умерить демократию, исходя из того, что она лишь способ организации власти, причем вовсе не универсальный: “Во многих случаях необходимость в экспертном знании, превосходстве в положении и ранге (seniority), опыте и особых способностях могут перевешивать притязания демократии как способа конституирования власти”.

“Кризис демократии” —  манифест контрнаступления верхушки капсистемы

Однако ослабление демократии в интересах западной верхушки было нелегкой социальной и политической задачей. Кто был становым хребтом западной демократии, которую надо было умерить? Средний класс и активная верхняя часть рабочего класса. По ним-то и был нанесен первый удар. В 1979 году в Великобритании и в 1981 году в США приходят к власти рыночные фундаменталисты Тэтчер и Рейган. Они отражают существенное изменение социального лица самой “железной пяты”: на место отрядов “старой” буржуазии и бюрократии, связанных с государственно-монополистическим капитализмом (ГМК), приходит молодая хищная фракция корпоратократии, напрямую связанная с транснациональными корпорациями, боровшаяся за место под солнцем с 1940—1950-х годов и наконец добившаяся успеха (в немалой степени этому способствовало поражение США во Вьетнаме).

Главными задачами первых президента и премьер-министра от корпоратократии были демонтаж части ГМКашного welfare state и наступление на средний и рабочий классы, чем и занимались Рейган и Тэтчер в 1980-е годы. Однако до тех пор, пока существовал СССР, полностью развернуть такой курс “властелины колец” капсистемы не могли. Отсюда два следствия. Первое — курс на резкое ослабление СССР (в 1989—1990 годах он сменился курсом на расчленение и уничтожение СССР); с этой целью СССР заманили в Афганистан, за чем последовал новый резкий виток “холодной войны”. Второе — стремление добрать то, что нельзя было сразу отнять у средних классов ядра, у среднего класса периферии, уничтожив его как класс. В 1980-е годы с помощью проведенных МВФ структурных экономических реформ в Латинской Америке был почти полностью уничтожен латиноамериканский средний класс; досталось и среднему классу наиболее развитых стран Африки (Нигерия). Средства от экспроприации периферийных средних классов перекачивались на Запад, и это несколько тормозило наступление верхушки на западный средний класс.

Крушение СССР устранило тот фактор, который препятствовал полномасштабному наступлению “железной пяты” на средний класс ядра — теперь уже не надо никого замирять, можно разбойничать как на международной арене (Югославия, Ирак), так и внутри страны. Да и инструмент появился замечательный — глобализация по-американски.

Впрочем, первыми жертвами этого позднекапиталистического инструмента стали средние классы бывших социалистических стран. Если в 1989 году в Восточной Европе (включая европейскую часть СССР) за чертой бедности жили 14 миллионов человек, то в 1996 году — 169 миллионов. “Реформы” пустили под нож экс-социалистический средний класс, став его элементарной экспроприацией. Отчасти это ослабило давление “железной пяты” на средний класс, но только отчасти — буржуины брали реванш за десятилетия вынужденной “социальной диеты” по отношению к массам. Символично, что исторический ХХ век начинался книгой Х. Ортеги-И-Гассета “Восстание масс” (1929 год), а закончился книгой К. Лэша “Восстание элит”.

Глобализация стала мощнейшим оружием верхов против низов и середины. Наукоемкое производство, в отличие от индустриального, не требует значительных по численности рабочего и среднего классов, а, следовательно, с ними можно не церемониться не только по политическим, но и по экономическим соображениям — vae victis (лат. “горе побежденным”). Происходящее на Западе размывание, расслоение среднего класса приводит к возникновению упрощенной социальной структуры: богатое меньшинство, куда входит так называемый “новый средний класс”, и бедное большинство. Это уже нашло свое отражение в социологической теории “20:80”, где 20 процентов — это богатые, 80 процентов — бедные и никакого среднего класса. Разумеется, это еще не реальность, а тенденция, но тенденция очевидная, мощная и подтверждающаяся статистикой даже таких богатых стран, как США. В 2005 году по сравнению с 1975 годом только 20 процентов американцев увеличили свои доходы, у 80 процентов они уменьшились. Ясно, что в более бедных странах это соотношение уже не 20:80, а 10:90 или даже 5:95, а сам процесс разложения/уничтожения среднего класса идет намного быстрее — экс-советский средний класс был уничтожен за 6—7 лет.

 “Железная пята” корпоратократии

Здесь необходимо подчеркнуть, что разложение среднего класса, ухудшение его позиций — это общемировой процесс, характерный для позднекапиталистического общества, вступающего в системный кризис. Первыми жертвами этого кризиса становятся средний класс и нация-государство в форме welfare state. Под социальным углом зрения в мировом масштабе последние 30 лет можно представить как социальную схватку “новой буржуазии” — корпоратократии (французский социолог Д. Дюкло называет этот слой “гипербуржуазией”, или “космократией”, подчеркивая ее паразитический характер и ориентацию на изъятие прибавочного продукта прежде всего у среднего класса) и средних классов, в которой эти последние потерпели поражение.

Счастливая жизнь среднего класса Запада оказалась весьма короткой, как у героя хемингуэевского рассказа Френсиса Макомбера. У нас горбачевщина, и особенно ельцинщина, были, помимо прочего, русским проявлением мировой борьбы, где часть номенклатуры в союзе с криминалитетом и иностранным капиталом социально разгромила средний класс, предварительно (в этом и была сутьгорбачевщины) заблокировав путь демократизации в интересах среднего класса, подменив его либерализацией. Ельцинщина выполнила задачу экономической экспроприации.

Все разговоры сегодня о светлом будущем среднего класса у нас или на Западе — это либо непроходимая глупость, либо заведомая и циничная ложь со вполне очевидными политическими целями. Спасение утопающих — есть дело самих утопающих, а как заметил известный социолог Б. Мур, революции чаще возникают не из победного клича восходящих классов, а из предсмертного рева обреченных классов, над которыми вот-вот должны сомкнуться волны прогресса. Ergo: долой прогресс глобалитарных режимов и их “шестерок”!

Об этом Андрей Фурсов писал ещё в 2007 году, в эпоху благоденствия. Но как видите, актуальности не потеряла и сегодня. Даже наоборот.

Борис Степнов провел свое исследование по этой теме:

Свежее апрельское исследование от Brookings Institution рассказывает нам о том, какие факторы соответствуют росту бедности в США. Но прежде, чем перейти к конкретике, отвлечемся на теорию.

Все мы не раз слышали, что средний класс – это база демократии, гражданского общества и свободного либерального общества в целом. Не задумывались, почему? Рекомендуем по теме работу А.Н. Севастьянова «Миф о среднем классе»:

«В среднем классе нет и по определению не может быть ничего революционного. В отличие от истинного класса-революционера, среднему классу есть что терять… Недаром Егор Гайдар и его правительство так были озабочены скорейшим ростом этого класса, так со всех трибун расписывали нам необходимость и пользу его. Что же, они ударными темпами готовили себе могильщика? Конечно же, нет! Превращение основной массы населения в средний класс (именно так ставят задачу реформаторы) есть наилучшая гарантия от всяких социальных потрясений. По мере того, как средний класс растет, укореняется и пухнет, с ним растет и общественная инертность, миролюбие и трижды проклятая толерантность. “Лишь бы не было войны!” – вот самый излюбленный лозунг среднего класса».

Средний класс – это исключительно экономический термин. Упрощённо: это те, кто живет в достатке. То есть, у них нет проблем с жильём, покупкой бытовой и электронной техники и одежды, есть возможность полноценно и разнообразно питаться. Совершение время от времени крупных покупок (автомобиль и т.п.) не требует особых усилий, как и организация отдыха. Также должна быть возможность передать соответствующий уровень жизни детям (дать хорошее образование, обеспечить жильем).

И для того, чтобы сохранить соответствующий уровень жизни, приходится быть донельзя лояльным как правительству, так и начальству вообще — иначе можно лишиться своих доходов. При этом средний класс — это не крупный бизнес, который уже в принципе не может разориться, и даже не его прислужники, получающие в случае чего «золотые парашюты». Из среднего класса в «хозяева жизни», справедливо пишет Севастьянов,

«…выбиваются единицы, это участь немногих, а вот скатиться вниз, разориться, потерять свой кусочек хлеба с маслом – это реальная перспектива, дамоклов меч! Рабочий отпахал свою смену – и свободен. …Если свой статус теряет “среднеклассовец”, ему восстановиться очень трудно, если не невозможно. Средний класс, что самое смешное, живет во власти иллюзий по поводу собственной свободы, он кажется себе хозяином собственной судьбы, селфмейдменом, но ближайший же кризис может смять и выкинуть этого “свободного деятеля” за борт жизни, превратить в люмпена и положить жестокий конец его мнимой свободе. А его уцелевшие братья по классу с удвоенной энергией начнут вращать свое беличье колесо, выйти из которого им не дано (разве что вывалиться)».

Что из этого следует?

Во-первых, принадлежность к среднему классу – понятие относительное, а не абсолютное, средний уровень жизни зависит от страны. В Африке и в Швейцарии жизнь нельзя сравнивать напрямую. Или, например, в СССР по обеспеченности жильем, доступности медицины и образования подавляющее большинство населения можно было смело относить к среднему классу — пресловутая уверенность в завтрашнем дне служит очень надежным индикатором.

Во-вторых, при массовом понижении уже достигнутого среднего уровня жизни именно что уменьшается число принадлежащих к среднему классу, а не сам уровень. Теоретически это возможно, но лишь при глобальных катастрофах и теоретически (если наступит мир Fallout’а, к примеру), да и то через некий период.

И вот сейчас в странах развитой демократии средний класс стремительно уменьшается.

Вернемся к исследованию Brookings Institution. Оно, понятно, изложено не совсем уж «в лоб» – пишут не о признаках бедности, а о препятствиях, которые мешают из нее выбраться. Но вы же понимаете… Исследователи выделяют пять пунктов.

1. Низкие доходы

Интересно, какой критерий взят за основу исследования. Это 150% от официальной черты бедности (federalpovertyline, FPL). Дело в том, что когда эта норма устанавливалась, то она соответствовала медиане доходов. Сейчас же она составляет лишь около трети по этому параметру. В абсолютном исчислении на 2015 год FPL составлял $24,250 на семью из четырех человек в год или $505,2 на человека в месяц. С учетом цен в США – пшик. Вычтите аренду жилья или ипотеку, кредит на автомобиль – и что останется?

2. Отсутствие образования

Речь идет не о высшем, «high school» в США – это старшие классы школы в переводе на нашу систему. А что вы хотите, когда сколь-либо приличное образование – очень неприлично платное?

3. Отсутствие медицинской страховки

Что, по сути, означает недоступность медицины, вот характерная статья о том, сколько стоит лечение укуса комара «A $2,500 tube of cold-sore cream? Now that stings»:

«О попытке Jim Makichuk разобраться, почему в Канаде 5г тюбик противогерпесного крема Зовиракс обошелся ему в $34.65 (без какой-либо страховки вообще), а в Kaiser Permanente, аптеке города Лос Анжелес (США), – так все $95 при полной сумме стоимости препарата для страховой компании в размере $2,532.80».

Ну и для полноты понимания, что есть платная и страховая медицина: американская Turing Pharmaceuticals после приобретения патента на медикамент подняла на него цену почти в 55 раз, с $13,5 до $750.

4. Проживание в неблагополучном районе

И это не всегда гетто в полном смысле, но разделение по уровню достатка на Западе уже давно означает и разделение по месту проживания не только в плане качества жилья, но и района, что подразумевает соответствующий уровень школ и так далее.

5. Безработица

В исследовании этот параметр учитывался лишь при условии, что никто в семье в возрасте от 25 лет до 61 года не работает.

Оказалось, что хотя бы один критерий присутствует у 47% американцев, два – у 23%.

eef92a44636f8d74c9af431b49f7dcfaВпечатляет, не так ли?

При этом надо учитывать, что статистика – хитрая штука. Скажем, свежие данные по безработице в США говорят нам о 5% безработных, что является хорошим показателем. Однако, если ознакомиться с методологией подсчета, то выясняется, что процент считается не от работоспособного населения в целом, а от тех, кто хочет работать – и здесь уже существенная разница. И, понятно, частично занятые и т.д. – это тоже не безработные, даже если уровень зарплаты не позволяет снять жильё и обеспечить себя на хоть сколь-либо приемлемом уровне. При этом некоторые социальные страты, несмотря на безработицу и проживание в гетто, имеют «подработку» в виде торговли наркотиками и многого другого.

Так вот, отслеживать уровень жизни имеет смысл исключительно в динамике и по странам. И тут выполняется известный закон: богатые богатеют, бедные беднеют. Статья в Common Dreams за январь этого года «The Real Terrorists: The .01%» приводит данные: 0,01% граждан США имеет столько же богатства, сколько 80% американцев суммарно.

Впрочем, глобализм действует на международном уровне: организация Oxfam International провела исследования, которое показало, что 62 самых богатых человека мира обладают состоянием, превышающим средства суммарной собственности 50% населения Земли. Пять лет назад эта группа составляла 388 человек – наглядно?

Еще одна интересная статья в Alter Net, февраль этого года, «One Percenters Get Their Own Special Social Welfare Deal»:

«”Один процент” имеет всё: супер-дома, супер-машины и даже исключительное юридическое оправдание «affluenza» (депрессия, вызванная потребительским образом жизни и тем, что больной получает всё, что пожелает), которое защищает его от тюрьмы в случае явного убийства людей. Но до прошлой недели они чувствовали себя подавленными из-за несправедливого лишения доступа к социальным пособиям United Way, Habitat for Humanity и т.п. Олигархи захотели получать специальные социальные пособия, которые предназначены только для богатых. И они получили их, благодаря чиновникам Налогового управления».

А в то же время 46 миллионов американцев вынуждены обращаться за едой в благотворительные организации и столовые для нищих. Горькая шутка: «назначьте штрафы за бедность – бедным станет быть невыгодно, и все станут богатыми», – претворяется в жизнь: бездомным выписывают штрафы, которые накапливаются на суммы в десятки тысяч долларов. Наглядно: в 2014 году полиция Флориды арестовала гражданских активистов, включая 90-летнего старика, за попытку раздать еду бездомным (были назначены реальные сроки), а в 2015 году политики Лос-Анджелеса решили запретить бездомным спать в своих машинах — и даже в трейлерах.

По данным CreditCard.com, на ноябрь 2015 г. 21% американцев считают, что не смогут расплатиться по кредитам до конца жизни.

Все: «витрина капитализма», которая сыграла свою роль в разрушении СССР, закрывается. За счет расширения рынка на территории бывших социалистических государств удалось продлить срок существования, но рынок либо расширяется, либо впадает в кризис. Что мы и наблюдаем.

Конечно, действительность пытаются пригладить, на ходу переделывая методы подсчета ВВП, критерии отнесения к малоимущим слоям населения, но правда прорывается через косвенные данные. На aftershock.news появилась интересная публикация «Case Freight Index: В США начинается потребительский кризис»:

«…индекс Cass Freight Index, который отслеживает все грузоперевозки США (и железные дороги, и грузовики) сообщает, что в марте индекс сократился еще на 1.5% по сравнению и без того плохим мартом прошлого года. Это худшее значение индекса с 2010 года. В целом по кварталу сокращение оборота составило 3% по сравнению с первым кварталом 2015, и квартал в целом также худший с 2010. Особенно тревожно то, что, если смотреть на грузы в денежном выражении, обычно в марте наблюдается сезонный рост по сравнению с февралем. В этом году все иначе – в марте падение на 1.4% по сравнению с февралем (второй график). Что будет завтра?».

Вот графики из первоисточников:

a3e271e877701ba242f4943f5602df9168b149b2a7fffc1497c9994e07575a17Динамика железнодорожных грузоперевозок находится в США на худшем уровне с 2009 года.

Можно очень долго манипулировать перетеканием долларов из одного «пузыря» в другой, но реальная экономика – это материальные объекты, исчисляемые в тоннах, литрах, ваттах и так далее. И большинство их них требуется в процессе производственной деятельности перевозить – что и показывает Cass Freight Index.

Реальная экономическая деятельность снижается. Благосостояние, основанное на «пузырях» экономики, ухудшается – и это уже ощущают на себе рядовые американцы. Расслоение общества растёт.

«Витрина капитализма» закрыта, но, увы, в России сейчас тоже капитализм.

И вот новые данные которые вышли сегодня:

Минтруд США: в каждой пятой семье в стране не работает ни один человек

В 19,7% американских семей по итогам 2015 года не работал ни один человек, сообщает Министерство труда США. В числовом выражении этот показатель составил свыше 16 миллионов домохозяйств.

При этом стоит отметить, что официальный уровень безработицы, согласно данным американского правительства, находится на уровне лишь в 5%. Для того, чтобы не показывать реальное положение дел, власти страны используют различные статистические уловки.

Напомним, в феврале стало известно, что темпы сокращения рабочих мест в США взлетели на 218%. Так, недавно об очередной волне сокращений персонала на фоне обрушения прибыли объявила крупнейшая в мире американская нефтесервисная компания Schlumberger. Несмотря на все описанные явления, официально кризиса в США нет, а рецессия окончилась в 2011 году.

Фехтовальный дуэт "Бретёр" - братья Мазуренко Виктор и Олег: